Отравленный исток

— Из меня плохая жена, Хальвдан. Я не смогу дать тебе семью. Настоящую. Искра может — и даст уже через несколько лун. А с такой женой, как я, твоя участь — плодить бастардов.

— О чём ты говоришь? — Хальвдан тоже приподнялся и сжал её ладонь в своей.

— Я не смогу родить тебе детей. После жизни у Ворона — не смогу. Так уж вышло… А наследник нужен любому мужчине.

Она опустила голову и попыталась выдернуть свою руку из его пальцев. Хальвдан удержал.

— Вот ты, вроде, воительница. Грозная, опасная, сильная. А всё одно глупая, — он осторожно коснулся другой ладонью её щеки, заглядывая в глаза. — Ты считаешь, что это для меня помеха? Для того, чтобы быть с тобой?

Млада пожала плечами. Этот жест неприятно кольнул.

— Я поговорю с Кириллом ещё раз. Должен быть другой выход, — Хальвдан снова откинулся на подушку.

— Ты сам знаешь, что его нет. Не буди в Кирилле того, кто уже и так просыпается. И не осложняй уже и без того тяжёлые дела в княжестве. В конце концов, это не самая большая жертва: жениться на хорошенькой девушке, — Млада с недвусмысленным напором провела ладонью по животу Хальвдана. Усмехнулась, но её губы дрогнули.

— Снова говоришь глупости, — Хальвдан остановил её руку. — Мне кажется, или ты нарочно?

— Тебе кажется.

Ну, конечно. Она гладила его, ласкала и в то же время била словами по больным местам.

— Выходит, кроме своей, я ещё должен расплачиваться и за чужую ошибку. И я даже готов, но не хочу делать это таким способом. Пусть лучше меня исхлещут кнутом ещё раз.

— Увы, нам приходится иногда делать то, что делать вовсе не хочется, — проговорила Млада, разглядывая гривну на шее Хальвдана и неосознанно проводя пальцем по знаку Рода — на своей. А затем поцеловала Хальвдана, долго и жадно. Прошептала в его губы, чуть отстраняясь: — Но хотя бы сейчас мы можем заняться тем, чего желаем.

И поцеловала снова. Хальвдан сжал её в объятиях, дурея, как будто в первый раз, от её запаха, от её ласк. Он знал, что Млада просто хочет, чтобы он перестал думать. Чтобы забыл обо всём хотя бы на то мгновение, что она в его руках. Рядом. Чтобы остались далеко и князь, и Корибут. И треклятый Земко с его дочерью. И свадьба, от которой, похоже, не уйти.

Млада отдавалась ему неистово и отчаянно. И хваталась за него, как за последнее спасение. Как там, в лесу миртов… Там всё началось. Но сейчас Хальвдан чувствовал, что в этот самый миг, когда она так близко, когда, казалось бы, принадлежит ему без остатка — он её теряет.

Глава 18

Млада и не думала, что детинец встретит так приветливо. Словно родича, по которому все скучали. И казалось бы, должно что-то измениться, но нет, поменялась, видно, только она. Но внешнее спокойствие сердца Кирията оказалось обманчивым: тут деялись свои, не всегда добрые дела. Будто пошатнулась опора, на которой держалось княжество, и скрежет её разрушения отголосками разбегался по всем окрестностям. К тому же случилось ещё то, чего и боялись по возвращении: Кирилл всё же переставал быть собой. Этого не заметил бы нынче только слепой. И его ближники всерьёз задумались, что теперь делать — хоть в темницу правителя сажай, пока пущих бед не натворил — но к дельному решению пока не пришли. А напасти продолжали множиться. Вот и Земко со своим требованием…

Млада вздрогнула, когда в дверь постучали. Она приподнялась на постели, догадываясь, кто пришёл.

— Пустишь? — раздался снаружи голос Хальвдана. Пронёсся сквозь темноту горницы и возился кинжалом под рёбра.

Она до боли закусила губу и покачала головой сама себе:

— Уходи. Лучше нам не видеться теперь.

Так лучше, хоть и не хотелось отпускать его от себя ни на миг. Воевода ещё подождал: слышно было, как он ходит взад-вперёд — а затем ушёл, пробормотав что-то на верегском. Стало невыносимо пусто.

Млада снова легла и вперилась в подсвеченный молодой луной через щель в оконном волоке потолок. Тонкое шерстяное покрывало неприятно льнуло к коже — после рук Хальвдана любое другое прикосновение казалось почти мучительным. А от воспоминаний предательски трепетало что-то в груди. Гнать их. Гнать подальше, зачем себя истязать попусту? Нужно мало-помалу выдирать его из сердца — придётся. А ведь уже поверила, что сможет провести с ним всю жизнь, сколько бы её ни осталось. Знать, всё ж не заслужила. И всё её нутро сопротивлялось этому, а другая, новая, сторона души приказывала смириться.

Смирение — давно позабытое слово.

Да только нынче не о себе надо думать, а о том, как много жизней сберечь. И если женитьба Хальвдана на другой девушке поможет сохранить равновесие и дружбу с тривичами — так тому и быть. Она готова отпустить его. Она готова шагнуть в Забвение — только бы Ведану дождаться. Это её искупление, и его дорогой надо идти до конца.

Знак Рода на шее постоянно жёг кожу: напоминал, что Хозяин близко. Так близко к Яви он ещё не подбирался, но теперь явственно виделось его отражение в глазах и поступках Кирилла. Млада ждала встречи с ним и в то же время страстно желала не видеться.

Тихий стук в дверь раздался снова.