Отражаясь в людях: почему мы понимаем друг друга

Взаимная имитация чрезвычайно активно идет и у годовалых детей. Психолог развития Жаклин Надель облегчает спонтанную имитацию такого рода, помещая в игровой комнате всевозможные предметы в двух экземплярах. Зрелище выходит поистине поразительное. Один надевает шапку - другой надевает вторую шапку; один добавляет к своему убранству солнечные очки - другой следует его примеру. Один берет зонтик - другой берет второй зонтик. Один начинает крутить зонтик - другой тоже. Первый зонтик летит на пол - второй за ним; малыш берет шарик - другой малыш берет шарик. Имитационная игра идет без конца. Копируются даже мелкие помахивания кистью руки, которая держит шарик. Другой специалист по психологии развития, Кэрол Эккерман, продемонстрировала сильную связь между имитацией и вербальным общением у детей. Когда взаимодействуют годовалые дети, еще не умеющие говорить, они, как правило, играют в имитационные игры. Чем больше малыш такого возраста играет в эти игры, тем лучше у него будет развита речь год или два спустя. Имитация, судя по всему, является прелюдией и облегчающим фактором вербальной коммуникации у маленьких детей²⁵.

Повзрослев, мы не утрачиваем детской тяги к подражанию и продолжаем этим пользоваться. Имитационное поведение развито у взрослых весьма сильно. Обеспечивая передачу социальных практик и обычаев от поколения к поколению, оно сотворило по всему миру широкий спектр различных культур. За десятки тысяч лет такое поведение породило также тысячи языков, и оно по сей день продолжает создавать региональные диалекты.

Ключевое слово «мем» для названия своей книги Сюзан Блэкмор позаимствовала у Ричарда Докинза (уместно ли будет сказать, что она Докинза сымитировала?). Со своей стороны, Докинз, который ввел это слово в употребление около тридцати лет назад в знаменитой книге «Эгоистичный ген», хорошо понимал роль подражания в передаче особенностей поведения, обычаев, идей и даже целых мировоззренческих систем. Он использовал (опять-таки сымитировал!) идеи биологии и генетики, проведя аналогию между наследованием генов от поколения к поколению и передачей стереотипов поведения. Придуманный им термин (который сам является мемом) прижился так хорошо, что включен теперь в Оксфордский словарь английского языка со следующим определением: «Элемент культуры, который можно рассматривать как передающийся негенетическими средствами, в особенности через имитацию».

Поскольку слово «мем» имитирует слово «ген» и обозначает, подобно гену единицу передаваемой по наследству информации (но в поведенческой сфере), возникло и понятие «меметика» (по аналогии с генетикой), обозначающее целый подход к эволюционным моделям, основанный на имитационных механизмах передачи информации²⁶. Мемы и меметика вдохновили множество авторов и породили широкий круг идей, касающихся эволюции и даже относящихся к сфере философии разума²⁷. В частности, Дэниел Деннетт в книге «Объяснение сознания» утверждает, что мемы сыграли важнейшую роль в эволюции человеческого сознания. Он считает, что оно является продуктом взаимодействия между ме- мами и мозгом. «Гавань, - пишет он, - от достижения которой зависит судьба всякого мема, - человеческий разум, но сам этот разум является артефактом, творимым мемами, перестраивающими человеческий мозг, чтобы он становился для них более подходящей средой обитания». По мнению Сюзан Блэкмор, мемы - «само вещество нашего разума. Наши мемы есть то, что мы собой представляем». Звучит как нечто опасно близкое к попытке ограничить наше представление о свободе воли. Если так, то подобное встретится в этой книге и дальше. Я поведу ниже разговор о том, что наши исследования зеркальных нейронов могут привести к пересмотру понятия о свободе воли.

Подхватывая выдвинутую Ричардом Докинзом идею «эгоистичности» генов, Блэкмор и другие считают одним из важнейших свойст мемов способность реплицировать себя посредством «заражения» мозга многих людей. Яркий пример очень активных мемов - вездесущие современные мифы. По иронии судьбы, один такой живучий современный миф - причем интернациональный - касается именно открытия зеркальных нейронов. Помните неопределенность, связанную с первыми счастливыми находками, приведшими к обнаружению зеркальных нейронов в пармской лаборатории Джакомо Ридзолатти? Одна из многочисленных историй, обошедших научный мир, гласит, что нейрон в мозгу обезьяны, соединенный с электродом, разрядился, когда Витторио Галлезе на глазах у животного лизнул мороженое. Я слышал эту историю неоднократно в разных местах и в какой-то момент поверил в нее сам. Более того, я стал одним из переносчиков этого мема, поскольку рассказывал историю с мороженым на семинарах и даже в интервью, посвященных зеркальным нейронам. Я собирался включить ее в эту книгу, но решил вначале спросить Ридзолатти и Галлезе, правда ли это. Увы, оказалось, что нет. Никто не знает, как возникла эта история и почему; так или иначе, она очаровательна, она западает в память, рассказывать и слушать ее - одно удовольствие.