Отражаясь в людях: почему мы понимаем друг друга

Еще одно интереснейшее открытие Ами - резкое различие в том, как аутичные дети справляются со спонтанно возникающими ситуациями, с одной стороны, и хорошо структурированными - с другой. Используя все тот же бесценный датчик движения глаз, Ами проследил за тем, как испытуемые, разбитые на две группы (с аутизмом и без), реагировали на указывающий жест. Клип, который они смотрели, был фрагментом фильма «Кто боится Вирджинии Вулф?», где один из персонажей показывает на картину на стене и спрашивает: «Кто автор этой картины?» На стене висит несколько картин, поэтому вопрос в отрыве от жеста не имеет смысла. Однако жест, которым сопровождается вопрос, объясняет, какая картина имеется в виду. Датчик Ами продемонстрировал, что типично развивающиеся дети мгновенно и автоматически проследили взглядом за рукой и поняли, о какой картине идет речь. Аутичные дети, напротив, не отреагировали глазами на жест и перевели взгляд лишь после того, как вербальный вопрос был задан. Они не имели понятия, о какой картине говорил персонаж, на какую из них он показал, и поэтому они хаотически блуждали взглядом от картины к картине. Немного погодя их напрямик спросили об указывающем жесте и его смысле, и в этой структурированной ситуации они смогли адекватно ответить на вопрос о значении жеста в сцене, которую видели. При спонтанном наблюдении, однако, движения их глаз свидетельствовали о том, что они не поняли смысла происходящего между двумя персонажами¹²⁰.

Аутичные дети проявляют эти особенности зрительной фиксации уже в очень раннем возрасте. Трудно сказать, почему это происходит. Возможно, они наделены меньшим количеством зеркальных нейронов, чем их сверстники, и поэтому наблюдение за чужими действиями не является для них столь вознаграждающим. Не исключено, однако, и то, что особенности их зрительной фиксации первоначально не связаны с зеркальными нейронами. Но даже в этом случае без последствий для зеркальных нейронов не обходится. Как я писал в главе 4, очень вероятно, что система зеркальных нейронов формируется и укрепляется по мере накопления опыта взаимной имитации младенца и родителей, благодаря которой ребенок устанавливает связь между определенными своими движениями и видом другого человека, делающего в точности те же движения. Дети, у которых развивается аутизм, не склонны смотреть на мать, отца или няню, и поэтому между их собственными движениями и движениями имитирующего человека они не чувствуют связи. А значит, их зеркальные нейроны не могут формироваться или укрепляться. Я считаю такой сценарий развития весьма вероятным, учитывая свойства зеркальных нейронов, результаты экспериментов Ами Клина с датчиком движения глаз и роль имитации в раннем общении. И все мы, конечно, хотим знать, могут ли эти результаты и гипотезы породить эффективные способы лечения, способные восстановить хотя бы некоторые зеркально-нейронные функции у людей, страдающих аутизмом.

Я уже несколько лет даю на этот вопрос один и тот же ответ. Я считаю, что способы лечения, основанные на имитации, могут очень эффективно помогать аутич- ным пациентам справляться с проблемами с общением. В настоящее время как минимум трое ученых исследуют воздействие имитации на аутичных детей: Жаклин Надель в Париже, Салли Роджерс в Калифорнийском университете в Дэвисе и Брук Ингерсолл в Орегоне. Недавно я посмотрел одну из сделанных Роджерс видеозаписей, демонстрирующих «вмешательство», которое ее группа осуществляет по отношению к очень маленьким аутичным детям. Когда ребенок выглядит безучастным, Салли начинает его имитировать, взаимодействуя с ним весело, шаловливо, эмоционально. Мгновенно ребенок начинает гораздо активнее откликаться на инициативу Салли и вступает с ней в эмоциональное взаимодействие. Разве может такое вмешательство не быть благотворным?

Эта видеозапись напомнила мне об одном эпизоде встречи, организованной обществом «Вылечим аутизм сейчас» (www.cureautismnow.org) в 2001 году. Я окончил лекцию о зеркальных нейронах, имитации и возможной дисфункции зеркальных нейронов при аутизме. Ответив на все вопросы, я спустился со сцены, и тут ко мне подошел человек, работающий с аутичными пациентами. Он сказал: «Вы знаете, то, что я от вас услышал об имитации как возможном пути лечения, кажется мне чрезвычайно осмысленным. Я работаю с тяжелобольными людьми, и бывает так, что никакие попытки вступить с ними в контакт не приносят успеха. Но на тот случай, когда ничто другое не получается, у меня есть последний способ, который обычно хорошо помогает. Большинство моих пациентов делают повторяющиеся, стереотипные движения. Когда я не знаю, как по-другому установить связь, я имитирую эти движения. И почти сразу они видят меня, мы в конце концов вступаем во взаимодействие, и я могу начать работать с пациентами».