Отражение

Каждый раз, когда она приходила на прием, меня удивлял один нюанс. Амалия всегда была превосходно накрашена: тон кожи, румянец, идеальные брови и мастерски прорисованные четкие стрелки. Она предпочитала яркие тени, но никогда не красила губы. Тотальный нюд как есть. Пухлые, обворожительные, мечта любой современной модницы. Губы оставались бледным нетронутым полотном на общей картине тщательного мейкапа… При всей ее красоте этот кусочек пазла выпадал: словно одна-единственная струна в гитаре, которую нужно подстроить.

На втором или третьем сеансе я задала об этом вопрос: меня мучило уже профессиональное любопытство. Я понимала, что за этим скрывается какой-то важный момент, и оказалась права.

Выяснилось, что с детства у Амалии губы были действительно выдающиеся.

– Вареники! – шикали вслед одноклассницы, которые всегда искали повод придраться к ней, потому что она была самой красивой девочкой в классе.

– Шлеп-шлеп! – обзывали ее мальчишки, а больше всех старались те, кому она нравилась.

После школы Амалия переехала в другой город, вышла замуж. Супруг был в восторге от изюминки жены, но та всегда втайне страдала от своих пухлых губ и никогда не красила их, потому что это добавляло еще большей яркости и объема. Травля в школе глубоко запала ей в душу. Мода на пухлые губы пришла позже, но привычка никак их не подчеркивать осталась с ней на всю жизнь.

Уверенность в себе зависит от многих факторов. Почему некоторым плевать на то, что думают другие? Даже в детстве их не ранят глупые замечания, а других случайно оброненное слово разрушает, западая в душу навсегда? Амалия, которая в школе слышала насмешки «губы как вареники», на всю жизнь сформировала установку визуально уменьшать губы и краситься незаметной помадой. И даже новые веяния моды, когда большинство молодых женщин стали специально увеличивать губы, ничего для нее не изменили. На тот момент Амалии уже было около 50 лет, но самостоятельно она не могла поменять установившийся в голове «минус» на «плюс» во внешности.

Возможно, все дело в желании быть в стае, быть в социуме. В древние времена человеку грозила гибель, если племя отказывалось от него по каким-то причинам: старость, ранение на охоте, тяжелый и конфликтный характер, особенность внешности или характера… В одиночку было почти невозможно выжить в суровом и жестоком мире. На уровне ДНК в нас до сих пор сидит страх быть изгоем. Даже в XXI веке боязнь быть выкинутым на обочину социума может натворить дел.

Амалия стала использовать помаду только после двух с половиной лет терапии. Красная до сих пор под запретом. Будучи необыкновенно красивой девушкой, а потом женщиной, Амалия настолько глубоко пострадала от внешних нападок и внутренней рефлексии по этому поводу, что позволила себе прийти к аннигиляции собственного «я». К убийству собственных чувств и эмоций. Обратная дорога заняла долгие годы. Амалия до сих пор возвращается к себе самой.

«Тебе просто слабо!»

Я просто была скучной ботанкой, а теперь стала человеком.

«Джейн! Имя какое-то дурацкое…» – подумала я, разглядывая себя в зеркало. Новенькая школьная форма отлично смотрелась на хрупкой фигуре. Юбка сразу и в клетку, и в складку получила мой личный зачет. Довольная, я покрутилась и показала отражению язык.

Джейн я стала недавно, после переезда в Бостон. Вообще-то я Жанна. Родители никак не могли уговорить меня ехать в Америку. Мне 15 лет, в Астане остались друзья и Гриша, мой самый лучший друг. Он по-настоящему плакал, когда мы в последний раз виделись в парке. Все твердил, что мальчишки не плачут, но я-то видела, что слезы, которые он еле сдерживал, нет-нет да скатятся по щеке.