Отражение

– Эй, ну красавица же, – Аня широко улыбнулась отражению. После чего зацепилась взглядом за щеку и улыбка поблекла. – А чёртов шрам, конечно же, никуда не делся. Вот ведь паскудство.

– Он у тебя разошёлся от удара. Я зашивала. Кстати, доктору, который тебе его зашивал в первый раз, я бы руки поотрывала за такое наложение швов на резаную рану. Тем более, на лице.

– Эммм… доктор, если можно так выразиться, который шил эту рану в первый раз, сейчас перед Вами.

– А, тогда всё ясно. Чем ты думала, можно спросить? В больницу нужно было сразу же идти.

– На тот момент это был не вариант. Вообще.

– Думаю, я не хочу знать, почему. Кстати, поскольку я зашила намного аккуратнее, чем кое-кто, он должен был стать намного тоньше и не такой неровный. А он у тебя…

– Да-да, в таком же виде, в каком он был после моего, кхм, шитья. Я заметила. Ну, не всему же быть идеальным. А нос-то глядите, целый, – Аня сделала глубокий вдох и медленно выпустила воздух через ноздри.

– Так. Я вчера была не пьяна. Не под галлюциногенами. И я точно ещё в своём уме. Аня? Может, ты объяснишь, как ты это сделала?

– Боюсь, если я попытаюсь, то Вы решите, что Вы в своём уме, а я – нет. Да ещё и отправите меня в совсем другое отделение больницы. Так что, можно мне теперь гипс срезать?

– А что я скажу главврачу? Так и так, моя жертва побоев за ночь чудным образом исцелилась, и я отпустила её домой?

– Вы в моей медицинской карте какие-то записи делали?

– Ещё нет. Не до того было как-то.

– Вот и не делайте. Меня тут не было и всё.

– А водитель и два фельдшера «Скорой помощи»?

– Ну, они же вроде ниже Вас по иерархии, верно?

– Так-то да, и их это бесит, конечно.

– Значит, им можно сказать, чтобы помалкивали про подробности.

– Вызовы «Скорой помощи» регистрируются, вообще-то.

– Выехали на вызов, всё оказалось не так страшно, как Вам описали по телефону, угрозы для жизни и здоровья нет, девушку отпустили домой. Всё.

Валя помолчала. Аня не мешала девушке думать. Как-никак, её карьера могла покатиться под откос после подобного инцидента.

– Хорошо, – наконец, сказала она. – Схожу за пилой для гипса. Но если там всё не настолько хорошо, как с твоим лицом, то пролежишь ты у меня здесь в гипсу три недели, это я тебе гарантирую, – и девушка, всё ещё не до конца пришедшая в себя после увиденного, вышла из палаты.

– Нютка, – Лиза странно посмотрела на сестру. – Рассказывай.

– Рассказывать – что?

– Да всё. Не знаю, помнишь ли ты, что я тебе говорила, пока мы «Скорую» ждали, но на всякий случай напомню. Я – не дура. И ты – тоже. Так что давай начистоту. Вчера утром ты впервые в жизни меня увидела?

– Чёрт, – Аня хотела хлопнуть себя по лбу, но, вовремя опомнившись, остановила загипсованную ладонь в нескольких сантиметрах от лица. – Ладно. Ты права, актриса из меня хреновая. Лиз, я, конечно, отвечу тебе, но предупреждаю: мало что из моих ответов будет вязаться с логикой, здравым смыслом и той действительностью, которая тебя окружает.

– Нютка, я видела тебя вчера, когда мы с Костей приехали в тот грёбаный мотель. И первую секунду я тебя вообще не узнала. Просто не могла поверить, что это изломанное, истерзанное тело в луже крови – моя сестра. Однако прошло несколько часов, и с твоим лицом всё окей. И я почему-то практически уверена, что и гипс тебе уже не нужен. Это уже не вяжется ни с логикой, ни со здравым смыслом. Но отрицать то, что видят мои глаза, я не могу.

– Как скажешь, Лиз. Да, вчера, когда я проснулась, я не просто первый раз в жизни тебя увидела. До того утра я даже не подозревала о твоём существовании.

– Я так и подумала. Ммм, я, конечно, догадываюсь, что ты ответишь, но всё-таки спрошу: ты в курсе, где моя непутёвая, пришибленная на всю голову сестра?

– Всё, что я знаю на данный момент – это то, что я и есть твоя сестра. Куда делась та Аня, которую вы все знали, я понятия не имею. Но вряд ли ошибусь, если скажу, что вряд ли кто-то по ней будет скучать.

– Ха, тут ты права.

– Я и не сомневалась. Я за день столько всего о себе наслушалась. Наркоманка, проститутка, пьянь, в школе почти не появляюсь…

– Добавь хамское и наплевательское отношение к семье и вообще ко всем окружающим.

– То-то все так на меня таращатся, когда я их обнимаю.

– Ну да. Вечно злая, ненавидящая всех дочь внезапно всех обнимает и говорит, что любит. Мама вообще в шоке была, когда ты домой пришла. Окей, я так понимаю, ты о своём прошлом здесь практически ничего не знаешь?

– Почти ничего. А то, что узнаю… м-да, в общем.

– Если хочешь, можешь спросить что-нибудь. Что знаю – расскажу. Но, честно говоря, знаю я о тебе немного. Ну, о другой «тебе».

– Лиз… Да, у меня есть, что спросить, но… Кристина говорила, что ты вряд ли захочешь говорить об этом.

– Так ты правда успела уже с Ростиной сдружиться?

– Не то, что бы прям сильно… а ты что, уже в курсе?

– Ну да, мы столкнулись с Кристиной и Алисой в больнице, когда тебя привезли.

– Так значит, мне не привиделось…