Отражение

– Аня, – старший по званию представитель закона присел рядом с кроватью, достав удостоверение из кармана. – Я – сержант Радченков. А это – патрульный Егоров. Прежде всего, позвольте выразить своё соболезнование по поводу того, что случилось. Тот, кто сотворил с девушкой такое, не имеет права называться мужчиной.

– Спасибо. Вы хотели у меня что-то спросить?

– Да. Дело в том, что, как Вы уже знаете, те двое, из-за который Вы сейчас в больнице, мертвы.

– Извините, но… туда им и дорога.

– Прекрасно понимаю Ваши чувства. Тем не менее, у обоих умерших остались семьи. И они требуют тщательного расследования. Как будто мы без них этого не знаем… Ладно. Скажите, до того, как они… сделали с Вами то, что сделали, Вы не заметили у них никаких признаков болезней? Может, кровотечение из дёсен или носа, какие-нибудь нарывы на теле, язвы?

«Кровь? Нарывы? Язвы? Но ведь…».

– Н-нет, ничего такого не помню. По крайней мере, на тех участках кожи, которые я видела до того, как… ну, Вы понимаете.

– Понимаю. На телах умерших обнаружены также рваные ранки небольших размеров. Такие, словно их кто-то… покусал. Вы не заметили в комнате никаких бродячих животных, или хотя бы насекомых?

«Хищные насекомые? Укусы?».

– Насекомых не было. А животных в помещение не допустили бы сотрудники мотеля, разве нет?

– Да, я понимаю, звучит глупо, но я просто должен был спросить, – Радченков сделал очередную пометку в своём блокноте. – Вы не замечали чьего-либо присутствия в комнате, кроме Вас и этих… умерших?

– Нет, в комнате были только мы втроём. Хотя я ведь периодически без сознания лежала, так что я могу чего-то и не знать.

– Понимаю. Просто дело в том, что, как нам сказала администратор, до того, как туда приехала Ваша сестра и вызвала «Скорую помощь», в мотеле отключилось электричество. И, несмотря на лунный свет за окном, стоило войти в помещение, как сразу невозможно было ничего разглядеть во тьме.

«Тьма?».

– Поэтому теоретически кто-то мог войти и выйти незамеченным.

– Простите. Как я уже говорила, я никого не видела. Я периодически словно проваливалась куда-то, а когда приходила в себя, то пыталась как-то позвонить. И хоть делать это разбитыми пальцами сложно, у меня получилось.

– Да, я могу только догадываться, через что Вам пришлось пройти. Что ж, конечно, жаль, что Вы ничего не смогли нам рассказать, но, учитывая обстоятельства, я понимаю, почему Вам было не до запоминания деталей. Спасибо что уделили нам время. Отдыхайте и поправляйтесь. – Радченков встал и протянул Лизе вырванный блокнотный лист с цифрами. – Мой номер телефона. Если Вы вспомните хоть что-то, хоть какую-то мелочь, пожалуйста, свяжитесь со мной. Ещё раз спасибо и ещё раз – выздоравливайте. Всего Вам доброго, – и Радченков вместе со своим молчаливым спутником покинули палату.