Отражение бабочки

— У меня есть свидетель, который видел вас вместе.

— Да какое тебе дело! — Смолик начинал сердиться, и Федор подумал, что не чаи он тут распивал. — Чего надо? Ты мент?

— Нет, из частного агентства.

— Один хрен. Иди давай отсюда, ничего я тебе говорить не буду. Не люблю я вашего брата за подлючесть. Лезете всюду, людям жизнь портите.

— Тебе даже неинтересно, о чем я хочу спросить? — Федор тоже перешел на «ты».

— В гробу я видал твои вопросы. Ленка была та еще стервида, ее счастье, что успела свалить в Германию, наследила тут…

— Она в розыске, — сказал Федор. — Как сквозь землю провалилась.

— На хрен она кому сдалась? — непоследовательно заявил Смолик.

— Тайна следствия, — сказал Федор, искренне забавляясь.

Знал он таких, как Смолик, вздорных, драчливых, глуповатых парней. Ему казалось, что он укротитель диких обезьян и сейчас должен укротить самую здоровую, самую глупую и самую вздорную обезьяну.

— Тайна у него! — фыркнул Смолик. — Вот и иди со своей тайной. Обокрала кого-нибудь, она девка шустрая. Говорят, клофелином по малолетке баловалась. Небось папик загнулся?

— Не было папика.

— А кто? Может, доктор? Он слюни пускал, замуж звал, а она стреляет зенками, ни одного мужика не пропустит. У него рога как у лося, — Смолик гоготнул. — Он из дому, а она уже ведет. Не, он чувак безобидный, хозяина на ноги поставил. Налоговая наехала, и он с копыт.

— Вас видели вместе, — заметил Федор. — Было? Ты мужик видный.

— Ну было. Она сама напросилась, проводи, говорит, типа, боюсь возвращаться ночью одна. А мне не жалко, поехали, говорю, у меня как раз смена кончилась. Доктора не было дома, ну я и остался. Не пропадать же добру! — Он заржал.

— А чего с ней вместе не укатил?

— А чего там делать? Бабам легче, подолом метут, и вся работа. А мне куда? Мне и здесь хорошо. — В голосе его звучала обида.

— Бросила тебя, получается? Сменяла на Германию… — Федор чувствовал себя иезуитом.

— Меня? Да я, может, сам ей под зад коленом! — возмутился Смолик. — Она замутила с одним жлобом, ну я ему насовал, он у меня красной юшкой умылся! А ей сказал: все, подруга, иди гуляй! Кончено. Был Гена Смолик, и весь вышел.

«Замутила с жлобом»… Федор сдержал улыбку. Себя жлобом Смолик, видимо, не считал.

— Ей ты тоже насовал?

— В смысле? — Смолик вытаращился на Федора.

— Руку на нее поднимал?

— Я?! На бабу? — рявкнул Смолик. — Никогда! Кого хочешь спроси! Чтобы Гена Смолик руку на бабу… Ну ты даешь! — Он даже задохнулся от возмущения, лицо побагровело.

— Стоял и смотрел, как она с жлобом?

— Не, ну сказал пару теплых, конечно, допекла она меня, понимаешь? — Он достал из кармана комбинезона плоскую флягу, открутил, налил себе в чай, отхлебнул.

— На работе? — не удержался Федор.

— У меня смена кончилась… — он посмотрел на часы, — сорок минут уже. Я аккуратно, у нас с этим строго. Это она тебе настучала? Брехня! Один раз малеха… Да и то! — Он махнул рукой и снова отхлебнул. По комнате поплыл спертый дух дешевого алкоголя. — Она чуть что, кидалась, как тигра, — поверишь, три дня огородами ходил с поцарапанной мордой, не хотел светиться…

— Когда ты видел ее в последний раз?

— В последний раз? — повторил Смолик, бессмысленно глядя на Федора. — Ну как и все, когда гуляли… Она ж типа проводы устроила, пришла вся из себя, типа, я в европах, а вы тут лохи… Ленка накидалась в хлам, ревела как маленькая… — Он снова отхлебнул. — Дуры бабы!

— Окуневская?

— Ага! Жаба ее задавила. Да ее на Ларку всегда завидки брали! Лучшие подруги, блин! После отъезда Ларки у нее вообще крыша поехала, поймали на краже и поперли на хрен. Трепала, что Ларка ее к себе заберет… Дура! Царствие ей небесное. — Он перекрестился. — Померла от пьянки. Угорела. Сосед нашел, Витя, я его знаю по городу. Приходил за бабками, ну все дали, кто сколько мог. На похороны. Но вроде никто не ходил, кому оно надо, чужое горе.

Он подпер щеку рукой и пригорюнился.

— Кто отвез ее в аэропорт, не знаешь?

— Ну я предложил, а она зубы скалит, типа, есть кому, остынь. Я сначала думал подстеречь и… — Он сжал кулачищи. — А потом меня Светка зацепила… Хорошая девка! — Он ухмыльнулся. — Главный менеджер. Попросила проводить, все такое. Ну я и остался у нее…

— Понятно. Ты не видел у Огородниковой подвески, старинная на вид, сапфиры и бриллианты? Ты в этих вещах, похоже, разбираешься.

— Разбираюсь, у меня дядька ювелир. Не видел. Она что, сперла у доктора цацку? И с концами в Европу? А что, зачетно. Ну, Ларка! — Он снова заржал — ему было приятно, что доктор тоже огреб от Ларки.

— Почему ты думаешь, что у доктора?

— А у кого ж еще? Ларка говорила, что он миллионер, бабла немерено, фамильное золотишко, все такое. Правда, и Прыщ тоже небедный, — добавил после паузы.

— Кто?

— Рома Прыщ… Которому я морду подрихтовал. Та еще сука! Ни одной девчонки не пропустит. Устраивает конкурсы красоты, ищет пацанок, обещает… Они ж все как с ума посходили, на все готовы! Хвастался, что из Ларки певицу сделал, ну и по старой памяти ее… — Смолик прищелкнул языком.

— Прыщ — фамилия?