Отражение нарцисса (СИ)

— Лео, пожалуйста, успокойся. Послушай, это не меняет ровным счетом ничего, я все еще твой отец и люблю тебя. Я люблю тебя даже больше, чем обычный родитель, ведь я создал тебя. Для создателя нет ничего дороже на свете своего создания, это намного сильнее отцовской любви.

Али закрыл лицо ладонями.

— Создал?.. — в бешенстве переспросил Лео. — Создал?! Как какого-то робота! Я всю жизнь уважал тебя, я стремился к тебе, я любил тебя! Я думал, что ты любил мою мать, и поэтому я родился, а ты вывел меня в пробирке!

— Лео… — Альбьери хотел что-то вставить, но крестник ему не давал.

— Ты самый лживый, самый циничный человек на земле! Пропади ты пропадом, я больше не нуждаюсь в тебе, слышишь? Не нуждаюсь!

— Аллах, что здесь происходит? — прибежала на крики с женской половины Зорайде, но увидев Лео, сама закричала от страха. — Тень! Тень Лукаса, отделившаяся от тела! О, Аллах!

— Зорайде! — едва ли не впервые за двадцать лет повысил голос на нее муж. — Это никакая не тень, это наш гость, его зовут Лео!

— Вот, — театрально поднял указательный палец Лео, обращаясь к крестному, — видишь, кто я для людей? Я тень Лукаса, слышал ты это?

— Лео! — Альбьери уже не мог толком говорить и просто сотрясался от плача.

— Я ненавижу тебя, я презираю тебя! Я ухожу, и больше ты меня не увидишь!

Лео стремглав помчался к выходу.

— Али, останови его! — взмолился Альбьери.

— Стой! — крикнул вслед беглецу Али. — Лео, ночь на дворе, ты потеряешься!

Это было бесполезно, парень ничего не желал слышать.

— Ахмед! — позвал слугу марокканец. — Ахмед, быстрее сюда!

— Да, сид Али?

— Беги за этим парнем, догони его, чтобы он не потерялся.

— Хорошо.

Лео бежал по огромному каменному лабиринту фесских улиц. Он предполагал, что за ним погонятся, поэтому петлял, как заяц, и запутывал следы. Ему нужно было где-то укрыться, и он решил, что развалины подойдут для этой цели как нельзя лучше. Добравшись до крепости, Лео вошел внутрь и рухнул прямо на солому, уставившись в звездное небо. В иные времена он залюбовался бы его красотой, но сейчас ему было не до созерцания прекрасного. Парню казалось, что это небо вместе со звездами сейчас упадет на землю и раздавит все своей тяжестью. Лучше бы так и было — он не знал, что делать с болью в душе, как с ней жить, куда девать.

Альбьери был для Лео не просто любимым отцом, он был как бы столпом, на котором покоится все мироздание. Он никогда не мог толком объяснить, почему крестный занимает такое почетное место в его системе ценностей, вытесняя все и всех, не оставляя места в сердце ни для кого и ни для чего. Незыблемый доселе образ отца разрушился, как карточный домик, но состоял он вовсе не из карт, а из каменных плит. Из каменных плит, под завалами которых оказался Лео.

Он лежал так час, другой, третий, четвертый… Начинало светать, а тяжелые веки потерявшегося странника наконец сомкнулись. Он увидел себя школьником, сидящим за партой. Самый обычный класс из девочек и мальчиков ожидал учительницу, и вот она зашла, стуча высокими каблуками и поглядывая на учеников сквозь очки в толстой оправе.

— Итак, — сочувственным тоном начала она, — сегодня у нас будет необычный урок. Я не буду спрашивать у вас домашнего задания или рассказывать вам новую тему. Я лишь хочу, чтобы вы узнали правду о себе.

Дети в недоумении стали переглядываться друг с другом.

— Больше никаких тайн. Вы знаете, что наше общество достигло небывалого прогресса. Многие заболевания, раньше считавшиеся неизлечимыми, теперь побеждены. Человеческая жизнь продлена на несколько десятилетий благодаря процедуре трансплантации органов. Но ничего этого не было бы, если бы не вы.

По классу прокатился легкий гул.

— Вы особые люди, рожденные для того, чтобы служить другим. Служить своей жизнью. Каждый из вас вырастет, но никто не состарится, так как вы станете донорами органов для своих оригиналов и других людей.

— Что вы говорите, сеньора? — не выдержал Лео. — О чем вы пытаетесь сказать, какие еще доноры?

— Доноры органов для оригиналов. Вы клоны, вы умираете, чтобы другие жили.

— Нет!!! — закричал Лео во сне и пробудился. Он все еще находился посреди развалин, а лучи рассветного солнца легонько ласкали соломенный навес. — Так вот, что это была за школа… Неужели все так и будет, эти дети… И я первый среди них. Нет-нет, это просто кошмарный сон, этого не может быть.

Лео посмотрел на кисти своих рук так, будто не узнавал их. Как же это — в нем нет ничего от отца и матери, в нем нет ничего нового, он всего лишь повторение того, что уже было. Что же, и тело, и лицо ему не принадлежат? А каким бы было его настоящее лицо?

— Что я такое?.. — растерянно бормотал парень. — Кто я такой?

— Вот ты где, Лео! — с облегчением воскликнул Али, прочесывавший развалины со своим поисковым отрядом. — Ты что, сошел с ума — бегать по касбе? Здесь можно заблудиться так, что пропадешь насмерть!

— Я не выйду, — Лео прижался спиной к стене.

— Что значит, не выйдешь? — удивился марокканец.

— Не выйду до тех пор, пока он там. Он ведь там? Скажите ему, чтобы он ушел.