Отражение нарцисса (СИ)

— Это искусственный способ размножения, когда новая жизнь получается не путем слияния клеток родителей, а от клетки одного взрослого организма.

— Я ничего не понял, папа.

— Я объясню тебе. В каждом ребенке есть половина от отца и половина от матери, а у клона не так. Он сформировался от одного человека, поэтому в нем все идентично тому, чья клетка была взята. Проще говоря, я могу отщипнуть от тебя кусочек, создать эмбрион, имплантировать его женщине, и через девять месяцев ты родишься заново. Теперь понятно?

— Ужас какой, — Лео нервно подергал мочку уха. — Неужели такое возможно?

— Возможно, Лео, конечно, возможно! — с жаром закивал Альбьери.

— И кто-нибудь уже родился таким способом?..

— А если я скажу, что да?

— Мне было бы жаль этого человека.

— Почему жаль? — недоумевал доктор. — Чем он хуже тебя? Он такой же человек и имеет все права.

— Ты сам сказал, что все дети получаются от отца и матери, а клон — нет. Этот человек, с которого его скопировали, кто он ему?

— В науке это называется матрица, но в обычном языке пока нет подходящего слова. Пока! — поспешил оговориться Альбьери. — Когда клонирование станет обыденным делом, люди будут относиться к нему соответствующе.

— И все-таки, это ужас, — скривился Лео. — Не завидую я этому клону, если он существует.

«Ему будет сложно принять правду», — с досадой подумал Альбьери.

***

— Альбьери! — сид Али расцеловал нежданного гостя. — Что же ты не сказал, что приезжаешь в Фес? Я бы устроил роскошный праздник в твою честь!

— Не стоит, Али, мне сейчас не до праздников, — тяжело проговорил Альбьери. — Я приехал со своим крестником.

— Это же замечательно! Почему ты его не привел?

— Я хочу тебя с ним познакомить, но не здесь.

— Альбье-ери, — с подозрением протянул Али и взглянул в лицо старому другу. Он прекрасно знал это лицо с молодых лет, и то выражение, которое ему приходилось наблюдать сейчас, не сулило ничего хорошего. — Ты что-то натворил, я нутром чувствую.

— После, Али, после. Лучше скажи, как у тебя дела, мы не виделись столько лет!

— Хвала Аллаху, крыша моего дома держится крепко, — улыбнулся Али. — Мне очень повезло, что я женился на Зорайде, она настоящее сокровище! Двадцать лет жизни душа в душу, подумать только…

— А твоя племянница? — вспомнил Альбьери. — Первая жена Лукаса.

— Жади! У Жади все замечательно: у нее крепкая семья, любящий муж и двое детей — дочь и сын. Они с Саидом уже лет десять как перебрались в Каир, она работает в крупном педиатрическом центре.

— У всех все хорошо, — задумчиво произнес доктор.

— Кроме тебя, я полагаю? — догадался Али.

— Мне очень нужен твой совет. Али, я в шаге от гибели.

— Аллах! — испуганно воскликнул старик. — Да что же у тебя случилось?

— Ты все поймешь, когда увидишь его, Али. Ты все поймешь.

Лео бродил по развалинам касбы и с замиранием сердца разглядывал их высокие каменные своды, соломенные крыши и солнечные блики на песке. Его вновь охватило странное чувство дежавю, и казалось, что вот-вот из-за древней колонны выйдет прекрасная принцесса в сказочном одеянии и начнет танцевать восточный танец, а маленькие монетки на ее одежде будут звенеть в унисон с ветром. «Здесь когда-то жили люди. Наверное, я жил среди них, ведь откуда-то же я помню эти места», — размышлял Лео. Он услышал посторонние шаги и насторожился, но когда увидел, что это всего лишь отец со своим другом, широко улыбнулся им и помахал рукой.

Али встал, как вкопанный, лицезрея перед собой юного Лукаса. Он смотрел на него во все глаза и пытался осознать увиденное. Умом он уже понял, какое бедствие сотворил его друг, но сердце все еще отказывалось принимать страшную истину.

— Аллах! — еле слышно пробормотал Али. — Альбьери, ты… ты…

— Да, — кратко, но исчерпывающе ответил тот.

Старик повалился на землю, будто подкошенный.

— Папа, что это с ним? — испугался Лео.

Альбьери молчал.

— Альбьери, что ты наделал, что ты наделал! — в отчаянии схватился за голову ревностный мусульманин.

— Лео, оставь нас, пожалуйста, — попросил доктор крестника. — Подожди у входа в развалины.

— Да как ты посмел! Ты… ты решил сравняться с Богом, Альбьери!

— Да, решил, — гордо вздернул подбородок ученый. — Весь прогресс человеческого общества построен на том, что человек стремится быть похожим на Бога. Собственно говоря, и сам Бог был придуман как идеал, как эталон, как вектор развития.

— Что ты такое говоришь?!