Отражение нарцисса (СИ)

— Что вы, — слегка усмехнулся Альбьери. — Меня едва ли можно назвать именитым выпускником Оксфорда, во всяком случае, в научном мире меня никогда не признавали должным образом.

— Тем не менее, — Фортескью окинул взглядом кабинет, — вы добились выдающихся успехов у себя на родине, а это очень немало. Миссия Оксфордского университета состоит не только в подготовке кадров для Соединенного Королевства, но и в том, чтобы снабжать высококвалифицированными специалистами весь мир.

«Он мне льстит», — отметил про себя доктор.

— Расскажите немного о вашей деятельности, о ее значении в масштабах Бразилии, — попросил журналист.

Альбьери тщательно, взвешивая каждое слово, поведал ему о сути своей многолетней работы. Фортескью записывал все на диктофон и регулярно делал пометки в блокноте, не перебивая интервьюируемого.

— Благодарю вас, мистер Альбьери. Давайте поговорим о ваших годах в университете. Мне известно, что изначально вы поступали на богословский факультет, затем переменив его на факультет естественных наук. Что побудило вас сделать выбор в пользу науки?

«Начинается самая ответственная часть», — подумал ученый, но вслух сказал следующее:

— Я не нашел в религии того, что нашел в науке. Религия пытается дать ответы на многие вопросы, но только наука может их решать.

— Например, что вы имеете в виду? — Брендон подпер кулаком подбородок.

— Например, вопрос вечной жизни. Испокон веков люди боялись смерти и не хотели умирать, тогда религия дала им надежду на рай и воскресение. Но надежда — это не гарантия. Надежда не убирает проблему как таковую, а гарантию можно увидеть своими глазами, прочувствовать в реальности.

— Гарантия вечной жизни? — приподнял брови журналист.

— Да, именно! — Альбьери незаметно для себя вошел в раж. — Эликсир бессмертия, который так искали наши предки, это не что-то эфемерное, это химическое вещество! Понимаете, человеку нужно что-то материальное, что-то конкретное!

— Мистер Альбьери, а современная наука могла бы предложить альтернативу эликсиру бессмертия?

— Возможно, — уклончиво ответил ученый. — Однако же пока речь не идет о бесконечном продлении жизни одного человека, а вот о его перерождении — очень даже.

— Перерождении? — поразился Фортескью. — Как в индуизме?

— Вы путаетесь, сэр. Вот вам прекрасный пример: религия говорит о реинкарнации, а наука ее осуществляет! Я имею в виду клонирование.

Брендон чуть не присвистнул от восторга, но сохранил серьезное выражение лица.

— Я знаю, — сказал он, — что вы занимались исследованиями по данной теме, будучи в составе знаменитой оксфордской пятерки. Неужели клонирование действительно может воплотить давнюю мечту человечества о бессмертии?

— Может, — уверенно заявил Альбьери. — При соблюдении определенных условий из клона можно воссоздать копию оригинала не только по физическим, но и по психологическим параметрам.

— Любопытное утверждение. Но, мистер Альбьери, стопроцентно идентичных условий воспитания невозможно создать при всем желании.

— Признаю, некоторая погрешность имеет место быть. Но не забывайте о механизме генетической памяти, развитой у клона в разы сильнее, чем у обычных людей. Генетическая память поможет восполнить пробелы.

«Попался!» — мысленно воскликнул Фортескью.

— На чем основана данная теория? — поинтересовался он.

Альбьери осекся, поняв, что в чрезмерной увлеченности сказал лишнего.

— Это предположение связано с генотипическими особенностями клонированного организма, но я бы предпочел не углубляться в терминологию.

— Хорошо, мистер Альбьери, я понял вас. Как вы считаете, на практике у реального клона не возникло бы потребности в самосознании, в поиске своей идентичности?

Доктор был поставлен в тупик. Растерянное, обозленное лицо Лео встало у него перед глазами помимо воли, и внимательный взор журналиста заметил это секундное замешательство.

— Это вопросы психолого-педагогического сопровождения ребенка-клона. Чтобы воплотить в действительность то, о чем мы говорим, усилий одних лишь генетиков недостаточно — нужна целая команда профессионалов.

— Честно говоря, мистер Альбьери, сложно себе вообразить, как будет выглядеть процедура клонирования, поставленная на поток.

— Это вопрос времени, — поморщился доктор. — Новое всегда воспринимается людьми в штыки, но затем оно занимает свою нишу в жизни общества. Могли ли люди сто пятьдесят лет назад вообразить себе технику, которая существует сейчас? А полеты по небу через океан? Для них это было бы дикостью, а для нас в порядке вещей.

— Но нельзя не признавать того, что общество достаточно ксенофобно, и технический прогресс — это одно, а изменения такого плана — более тонкий процесс, — возразил Фортескью.

— Тонкий не значит невозможный, — парировал Альбьери.

— А если бы вы создали клона, как бы вы себя ощущали?

— Я думаю… — он сделал паузу. — Я думаю, я ощущал бы себя богом.

— И кем был бы для вас этот клон? — ястребиный взгляд журналиста не упускал ни одной детали, ни одного движения лицевого мускула.

— Он был бы новым Адамом.