Отражение. Опасность близко

– Да на что ему сдался этот амулет? Ему вряд ли понравится общаться с дерджами.

– А он не собирается хранить его. Он умнее, чем кажется, этот мальчуган.

– А что он тогда будет с ним делать? – озадаченно спросила я.

На этот раз Кэтрин громко рассмеялась, совершенно ошарашив меня этим:

– Помимо жадности, он обладает определенным талантом ко злу. Он собирается продать эту историю газетам, фактически он организовал что-то вроде аукциона.

– Но почему это интересно газетам?

– Знаешь, – задумчиво сказала она. – Мне так будет не хватать этих твоих качеств; ты такая доверчивая, такая… наивная. – Она произнесла эти слова, будто они были названиями болезней.

– Не отвлекайся, – коротко сказала я.

– Пожалуй, я позволю себе развлечься. Остановка будет еще не скоро, так что тебе никуда отсюда не деться. – Она одарила меня одной из своих тонких, злых улыбок. – Давай вернемся к самому началу; что ты могла делать с помощью амулета?

Она намеренно накручивала меня, говорила со мной очень покровительственно. Я глубоко вдохнула и принудила себя оставаться спокойной.

– Он позволяет мне говорить с Кэллумом.

– Точно. А с кем еще?

– С другими дерджами, разумеется.

– Превосходно! – продолжала язвить она. – И в качестве бонуса ты можешь сказать мне, что нужно сделать, чтобы стать дерджем?

– Нужно утонуть в реке Флит, – процедила я сквозь стиснутые зубы.

– Приз в студию! Это правда, нужно утонуть; утонуть здесь – ключевое слово. Амулет позволяет нам разговаривать с людьми, которые утонули. Которые. Уже. Мертвые! – Она подчеркнула каждое слово отдельно, но я все еще не понимала, к чему она ведет.

– Ну и что ты хочешь сказать?

– Давай задумаемся над этим на минутку, хорошо? – продолжала она все тем же учительским тоном. – У кого еще есть нечто, позволяющее делать это? Нечто, доступное научной проверке? – Она замолчала и сняла очки. – Это бесспорное доказательство жизни после смерти. Это бомба, и Робу это известно.

Я застыла с открытым от ужаса ртом: она была права. Если Роб расскажет обо всем газетам, то мир дерджей перевернется вверх тормашками. Люди будут платить огромные деньги за то, чтобы потаращиться на них, а ученые придут в полный восторг. Амулет станет такой важной вещью, такой ценной, что мои шансы заполучить его, чтобы иметь возможность поговорить с Кэллумом, станут нулевыми, а как только дерджи начнут выкачивать воспоминания из людей, снимающих амулет, убивая тех, чтобы спастись, то начнется ужас. Будет совершенно невозможно вернуть амулет, и я потеряю Кэллума окончательно.

– Я должна остановить его, – пробормотала я, вскакивая на ноги. – Его надо заставить осознать все это.

– О. Слишком поздно. Вот почему так восхитительно иронично то, что ты преследовала меня все это время на скоростном поезде. Нам надо было убрать тебя с дороги. А он уже сейчас направляется к пиарщику. – Она снова засмеялась. – Тебе его не догнать. К тому времени, что ты прибудешь в Лондон, амулет окажется вне пределов твоей досягаемости.

– Ты шутишь. – Слезы снова подступили к моим глазам, и я старалась прогнать их, но все, что она говорила, было похоже на правду. Я не могла поверить, что Роб взял и так просто одурачил меня.

– Нет, сладенькая. Думаю, пришло время попрощаться. Такая жалость, что Кэллум навсегда останется столь далеко от тебя. Думаю пиарщик будет в восторге от его смазливой мордашки. Он станет призрачной звездой.

Это была такая ужасная перспектива и такая неизбежная.

– Кэтрин, помоги мне. Пожалуйста. Ты же не хочешь, чтобы со всеми ними случилось такое. Они были твоими друзьями, твоей семьей. Просто скажи мне, куда направляется Роб, и я остановлю его.

– А с чего ты взяла, что я это знаю?

– Раз вы с Робом придумали такой умный план, желая обмануть меня, то должна знать.

Она пожала плечами и посмотрела в сторону, и я догадалась: она понимает, что совершила тактическую ошибку. Я продолжала настаивать:

– Да ладно, он наверняка хвастался, какой он умный и как ловко обо всем догадался. Я удивлена, что ты не хочешь извлечь из этого больше выгоды. Почему ты сейчас убегаешь? – Она снова надела очки, спрятав за ними лицо, и стала смотреть в окно. И вдруг мне все стало ясно.

– Ты заключила с ним сделку? – недоверчиво спросила я. Кэтрин продолжала игнорировать меня. – Точно. На каких условиях? Ты получишь часть денег в обмен на то, что тебя не упомянут? Анонимность для единственного в мире ходячего мертвеца? Честно говоря, я удивлена, что тебе не наплевать.

– Ну, это только доказывает твою тупость, – выдала она в ответ, не в силах больше хранить молчание. – Я же сделала это не за просто так, и в любом случае я не являюсь единственным «ходячим мертвецом», как ты это сформулировала.

– Что ты хочешь сказать? – Кэтрин внезапно как-то изменилась. – Ну, – давила на нее я, – о ком ты говоришь? О Веронике? Она тоже здесь?

Кэтрин, насколько только могла, повернулась к окну, но по-прежнему молчала. И я поняла, что впервые одержала небольшую победу, и решила воспользоваться ею:

– Значит, при этих обстоятельствах, полагаю, ты хочешь, чтобы я тоже держала рот на замке?