Отражение (СИ)

Мукуро дернул за цепь, связывающую его с Катсу, заставил его создать барьер возле их импровизированной камеры, отвлекся на разговор с Гокудерой, а когда вернулся к маленьким жертвам, увидел, что Юи уже очнулась и смогла освободиться. В отличие от Хром она сопротивлялась до последнего, хотя полную силу не высвобождала, не желая сильно вредить Катсу. Она сразу поняла, что им управляют и безошибочно угадала, кто именно, держась при этом самоуверенно и нагло. Мукуро надоело гоняться за ней, он отбился от поисковой группы и просто поменялся с Катсу сознанием, захватывая его тело. Как бы сильна ни была Юи, ей было не по силам с ним справиться, и Мукуро, довольный работой, вернулся к себе, оставляя Катсу в одиночестве.

Когда они вбежали в здание и нашли Юи, Тсуна едва не сошел с ума, а Хибари только понял, насколько все серьезно. Мукуро смотрел на его отчужденное лицо, безразличный взгляд, и понимал, что на самом деле его обуревают совсем иные эмоции. И когда он нашел Катсу, то убедился в этом, потому что Хибари впервые его обнял и попытался остановить его, чтобы тот не увидел Юи.

Хибари лишился Хром и своего будущего с ней, но у него был Катсу, и все тепло, что должно было достаться будущей жене и нерожденному ребенку, перешло к нему.

Нападение Трелино на базу было неожиданным, Витор стал действовать самостоятельно и весьма глупо. Если бы его захватили в плен, он стопроцентно развязал бы язык, и Мукуро без всяких сожалений избавился от него под шумок.

Мукуро ликовал. Савада был раздавлен, Хибари потихоньку сближался с сыном, а это значило, что все приготовления завершены, осталось лишь подождать, пока не настанет точка невозврата для Кеи. Это должен был стать момент, когда он решит оборвать его отношения с Катсу, а это могло произойти только в том случае, если ему удастся объяснить ребенку, в чем дело. Он должен рассказать о себе, о том, что произошло в Кокуе Лэнд на самом деле. Кея всегда молчал об этом, никогда никому не рассказывал и не обсуждал это с теми, кто знал, для него тот инцидент был пятном позора и унижения, и гордость не позволяла о нем даже заикаться.

Но сейчас Кея сказал. И тем самым поставил жирную точку в тщательно подготовленном плане Мукуро.

***

Катсу не знал, сколько прошло времени, он очнулся лишь когда сквозь забитые досками окна проступили лучи солнца.

Скрипнула протяжно дверь, и он увидел в подернутой светом темноте смутный силуэт отца. Он стоял, вцепившись в дверной косяк, а потом отступил от него, неровным шагом приближаясь к Катсу.

— Отец… — прошептал он пересохшими от волнения губами. Хибари присел перед ним на корточки, напряженно глядя куда-то позади него, и Катсу с болью смотрел на него, разглядывая разбитую губу и открытую шею, испещренную темными синяками.

— Как ты? — спросил Кея, и Катсу вздрогнул от неожиданности.

— Как… я? Как вы, отец?

— Со мной все в порядке, — помолчав, ответил он, но было заметно, как дрожит его рука, которую он положил ему на плечо. — Слушай меня внимательно. У тебя будет какое-то время, когда Мукуро снимет с тебя контроль, чтобы захватить тело Савады. Прислушивайся к ощущениям, к этой цепи, и жди, когда она ослабнет.

— Х-хорошо, но как же ты?

Кея отвел взгляд, поджав губы, и вдруг улыбнулся.

— Савада знает, что делать. Я оставлю все на него. — Он провел рукой по его волосам, с трудом выдавив улыбку. — Тебя всегда называли моим отражением, и это действительно так. В зеркале все отражается совсем наоборот, как и ты - полная моя противоположность. Ты такой, каким должен быть нормальный человек. Может быть, я должен был быть таким. Может, я даже хотел. — Отец замолк, устало и тяжело глядя в сторону. Катсу бы отдал многое, чтобы разделить с ним хотя бы часть его боли. — Я всегда держался подальше от других, чтобы не зависеть ни от кого, чтобы никогда… Когда ты один, то отвечаешь только за себя. Прошу, запомни это.

— Почему ты так говоришь, как будто… прощаешься? — глотая ком в горле, спросил Катсу, и отец вновь надолго замолчал.

— Потому что это прощание. Как только цепь упадет, найди тело Мукуро, оно должно быть где-то рядом, и оборви его жизнь.

— Нет, — в ужасе замотал головой Катсу, - ты же умрешь вместе с ним, если я так сделаю! Я ни за что…

— Катсу, просто сделай так, как я тебе сказал. Для меня все равно такая жизнь, которая меня ожидает, хуже любой смерти. Я… не делай так, чтобы то, что мне пришлось сделать, было напрасным. Освободи себя. — Он потянулся навстречу, словно хотел поцеловать его в лоб, но вдруг остановился, скривив лицо в отвращении. Ему было противно от того, что он делал совсем недавно, и после такой грязи пачкать еще и Катсу он не хотел. — Ты единственный, кто важнее моей гордости. Единственный, ради кого я могу ею поступиться. Я… откровенно говоря, я был ужасным отцом.

— Нет, это не так! — Катсу обнял его, буквально стискивая в руках, и Кея, сначала дернувшись, осторожно погладил его по спине. — Ты всегда был замечательным отцом! Ты хороший! Не уходи, пожалуйста. Мы что-нибудь придумаем, обязательно.

Хибари улыбнулся и мягко отстранился.