Отражение (СИ)

Хибари помнил ее, словно они виделись всего пару минут назад. Теплая улыбка, покорность, смиренность, доброта и противоречащая ей злопамятность по отношению к его врагам — такой была его жена. Ни силы, ни цепкого ума, ни хитрости. Обычная девушка, которая совершенно иррационально полюбила его настолько, что полностью стерла свою жизнь, что была до него. Безропотно следующая за ним из одной страны в другую, терпеливо ожидающая его месяцами дома, сносившая его тяжелый характер и абсолютную холодность даже в редкие минуты близости. Любил ли он ее? Наверное, да, вот только понял это, лишь когда потерял.

— Это не твое дело.

— Значит, да, — удовлетворенно заключил Мукуро. Картинка перед глазами расплывалась темными пятнами, его голос подергивался, будто звук на стертой пленке, но Хибари все же услышал напоследок: — Может, поэтому я ее убил, как думаешь?

Хибари проснулся и тут же сел, накрывая ладонью лицо. От резкого подъема загудела голова, и заплясали перед глазами разноцветные пятна. Чертов Рокудо, чертовы сны, чертова грядущая очередная бессонница.

Он накинул юкату и, подвязав оби, спустился на первый этаж, чтобы заварить чай и хоть как-то согнать бесполезную сонливость — все равно уснуть больше не сможет, как и во все предыдущие ночи с приезда Рокудо. Часы уже привычно показывали почти полночь. С другой стороны, уж лучше терпеть бессонницу, чем общество с самым отвратительным человеком в его жизни, пускай даже их общение ограничивалось тошнотворными снами.

Включив в коридоре свет, Хибари с удивлением и нарастающим раздражением увидел Катсу, крадущегося к двери. Как только вспыхнула лампа, он нелепо подскочил, перепугавшись, и прижался к стене, схватившись одной рукой за сердце, а другой за коробочку, которую вряд ли даже открыть сможет. В любом случае, эта коробочка была пустой — Кея бы ни за что не доверил ему настоящую. И, раз этот лопух до сих пор носится с ней и никак не налюбуется, значит, он еще более бесполезен, чем наивно надеялся Хибари.

— П-папа! — воскликнул Катсу растерянно и огляделся, будто ища пути отступления. Глупо, особенно учитывая то, что он прекрасно понимал, что это бесполезно. Хибари нахмурился, услышав в свою сторону фамильярное обращение, и Катсу поспешил исправиться: — То есть, отец… вы не спите? Я думал… Эмм… — Хибари было интересно, что он придумает себе в качестве оправдания, и поэтому молчал, прожигая его бесстрастным взглядом. — Мне показалось… показалось, что треснул барьер вокруг дома, вот я и решил проверить…

— Барьер, по-твоему, похож на стеклянный купол? Я даже и подумать не мог, что он может «треснуть», — вскинул брови Кея, не оценив попытки. Он хмыкнул и прошел на кухню, поманив за собой сына. Катсу, покрывшись красными пятнами, посеменил за ним, даже и не смея гадать, что за наказание его ждет за нарушение комендантского часа. — В любом случае, что бы ты сделал, обнаружив… «трещину»? — он насешливо усмехнулся и поставил на плиту чайник.

— Ну… я мог бы подлатать барьер, — предположил неуверенно Катсу. — У меня ведь все же есть пламя. Вот, смотри! — Он воодушевившись, зажег кольцо. Пламя ослепительно вспыхнуло и так же быстро погасло, вызвав панику со стороны Катсу, и презрительный взгляд со стороны Хибари. — Нет, оно горит, просто… — Он говорил правду: кольцо всегда загоралось нормально, и пламя держалось достаточно долго, только сейчас что-то пошло не так. Из-за волнения или еще чего…

— Это неважно, и так ясно, что ты никчемный слабак, — фыркнул Хибари, даже не осознавая, как больно ударил этими словами. — Что меня больше интересует, так это место, куда ты направляешься в столь поздний час.

— Я же сказал…

— Твое вранье мне даром не нужно. Я когда-то разрешал тебе лгать мне? Напомни, а то я что-то не припомню.

Катсу, хоть и пытался из всех сил, но все же отвел взгляд. Хибари очень не любил, когда при разговоре ему не смотрели в глаза, он хотел видеть весь ужас и панику в глазах собеседника, но выдержать его пристальный цепкий взгляд было просто невозможно — по крайней мере, для Катсу.

Хибари достал маленькие бамбуковые чашечки и разлил ароматный зеленый чай — он у него всегда получался особенным: иногда расслабляющим, иногда бодрящим, а один раз Катсу после него пронесло в школе. Он был почти уверен, что отец специально дал ему такой напиток — в качестве наказания. Вот только за что — непонятно. Хотя отец мог за что угодно наказать. И всегда по-разному: день бесконечных тренировок и медитации, заточение в чулане без еды и воды на несколько дней, избиение одним из подчиненных… все и не перечислишь. Но за дело, да.

— Ты шел на встречу с Рокудо? — спокойно спросил Хибари, протягивая ему чай. Катсу принял чашку и осторожно подул. — Посреди ночи?

— Простите, что хотел скрыть. Я просто хотел с ним поговорить.

— Не сомневаюсь. Вот только он вряд ли жаждет обычного общения. — Хибари на мгновение замер, стиснув дымящуюся чашку, а потом легко тряхнул головой, будто выныривая из своих мыслей. — Хочешь болтаться с ним — болтайся. Только не ночью. Никто не отменял комендантский час.