Отражение (СИ)

Ей никогда не было рядом с ним комфортно — это она помнила отчетливо. Сначала не давало покоя всепоглощающее подобострастие перед человеком, давшим ей вторую жизнь, потом — чувства более личные, более интимные, которые мешали ей расслабиться в его присутствии. Она преклонялась перед ним, боготворила, тихо любила, понимая, насколько безответна ее любовь, и она потеряла, в конце концов, возможность стать с ним просто… хотя бы товарищами. Их отношения так и застряли на грани — ни туда и ни сюда, и, хоть она еще испытывала отголоски давно пережитых эмоций, благодарность и признание, легче в его компании не становилось. Она была спокойна лишь в те моменты, когда они встречались в их маленьком иллюзорном мире, которое он создал специально для нее: место, где волосы ласкал легкий ветер, а ноздри щекотал сладкий аромат белых лилий… Это время — время ее юности, незамутненной и чистой любви, он оборвал сам, заставив ее враз повзрослеть. Когда он внезапно ушел, ни слова не сказав, забрав с собой весь этот мир и цепи, что крепко их связывали, практически объединявшее их в одно целое, рухнуло все, и она с таким трудом выкарабкалась из поглощавшей ее трясины, смогла забыть тот ужасный проступок, что ей пришлось совершить…

Чайник жалобно звякнул в ее руке, ударившись носиком о край фарфоровой чашечки. Хром с грохотом опустила его на стол и повернулась к Мукуро.

— Ты и впрямь ничего больше не… хочешь от Кеи? — прямо спросила она, глядя на него в упор, хотя сердце так и заходилось от страха. Мукуро ответил ей безмятежным взглядом — слишком кротким для него, а она его слишком хорошо знала, чтобы понимать, каким милым он может быть, когда ему нужно себя таковым показать. — Окончательно?

— Хром, я никогда не был влюблен в него, ты знаешь. В наших с ним… ммм… «отношениях», — он изобразил пальцами кавычки, — главную роль играли интерес и соперничество. Сейчас это… совершенно излишне. Мне нравится его сын, так что мой интерес перебрался на другой объект, а что касается второго и самого важного фактора… Хоть мое уязвленное самолюбие и кричит об обратном, но я с ним соперничать больше не могу. Как любил говорить Реборн и повторяет теперь за ним Каваллоне — Кея силен настолько, насколько ему нужно, безграничный потенциал и прочее-прочее… Мне ему мало что можно противопоставить. Мне даже почти не грустно.

Хром ушам своим не верила. Чтобы Мукуро признал поражение? Чтобы вот так вот легко оборвал их с Кеей многолетнее соревнование «кто сильней»? Это не укладывалось в голове.

— Выглядишь удивленной.

— Так и есть. Я очень удивлена. — Она села на стул, совершенно потерянная, и Мукуро ласково потрепал ее по волосам, одним движением возвращая ее в то далекое прошлое, когда от его прикосновения она млела и таяла как мороженое в самый знойный день. — Мне… тебя очень не хватало, — призналась она, ткнувшись макушкой в его грудь, и он обнял ее за плечи, улыбаясь.

— Мне тебя тоже, дорогая. Я очень скучал по тебе, Наги.

Ее просто прорвало. Она говорила и говорила, выплескивая на него поток своих переживаний, мыслей, впечатлений, и не могла остановиться. Весь груз, что она пыталась нести в одиночку, Мукуро вновь делил с ней, как когда-то давно, внимательно слушал ее, не перебивая и не выказывая никоим образом свою скуку, и улыбался так, что невольно улыбалась и она. На душе стало легко и приятно: она так долго находилась рядом с одним только Кеей, что общение с другим близким ей человеком казалось просто глотком свежего воздуха.

— И как думаешь назвать малыша? — спросил ее Мукуро, когда она заикнулась о своем положении, но тут же осеклась.

— Ну… об этом совсем рано думать. Кея говорит, что если будет сын, то лучше назвать его Кеничи*…

— Вот как. Катсу не обрадуется такому выбору имени, — протянул Мукуро. Он лучше вех знал, как Кея жесток, но чтобы настолько… На мгновение Катсу даже стало жаль.

— Да… — неловко нахмурилась Хром, опуская глаза. — Я пытаюсь отговорить его — думаю, что получится. Но, на самом деле, я бы хотела девочку. И Кея тоже хочет, чтобы родилась именно она. Она была бы Кейко**.

— Хибари Кейко. Звучит. — Мукуро попробовал представить дочь Кеи, похожую на него как две капли воды, и ему даже стало дурно. Если бы Кея был женщиной, было бы определенно легче. — Я тоже за девочку. Думаю, она будет настоящей красавицей, похожей на тебя.

— С Кеиными-то генами? — рассмеялась Хром. — Скорее всего, она станет его копией. Я бы даже хотела этого.

— Мне даже интересно стало, какие были у него родители? Неужели все Хибари на одно лицо?

— Нет, его отец выглядит совсем нет так… Выглядел, — поправилась она, вздохнув. Они немного помолчали, а потом Хром с надеждой взглянула на него, потянув за рукав. — Ты можешь поговорить с Катсу? Кея… он очень упертый, и сам никогда не пойдет мириться, а Катсу слишком уязвлен, чтобы просить прощения, по сути, ни за что. Ты мог бы помочь? Не Кее — мне?