Отражение Улле

— Победа! — взревел Кулу, пронзая еще одного врага. Теперь перевес был на стороне ядозубов: всего трое стражников продолжали бой. Эйле брезгливо отбросила менхурий трупик, зарядила ружье и выстрелила, после чего мужчины быстро прикончили оставшихся двоих.

Раны Хлу и Барга оказались не слишком тяжелыми; Эрк был мертв. Пока Эйле перевязывала раненых, Кулу и Орми прошли в боковую комнату и стали разглядывать загадочную машину. У нее имелось сиденье, явно предназначенное для человека, и железные цепи с застежками, позволяющие намертво приковать сидящего и лишить его возможности двигаться. Возле одной из рукояток Орми заметил высеченные на железе знаки и прочел, запинаясь:

— Во-ле-по-дав-ле-ни-е…

— Ясное дело, — проворчал Кулу. — Посадят мужика и подавляют, пока не станет покорным дурнем. Эти-то, смотри, так и лежат.

Кулу подошел к одному из оцепеневших воинов.

— Встать!

Воин не шелохнулся. Орми заметил у него на груди железную пластинку с непонятными знаками и позвал Эйле.

— Прочтешь?

— Тридцать один, — сказала Эйле. — Это его номер, наверное.

— Дум тридцать один, встать!

Но все было тщетно: стражники, очевидно, подчинялись только убитому менхуру.

— Ну, Улле с ним, — сказал Кулу. — Пойдем. Надо как-то дверь открыть.

Но сколько они ни дергали, сколько ни толкали, массивная железная дверь не поддавалась.

— Заклинание… или тайный знак… — Орми почесал в затылке. Постойте! А что, если…

Он подобрал мертвого менхура, приволок его к заколдованному входу и, взяв двумя пальцами за правое запястье, приложил сморщенную ладошку к темному кругу, видневшемуся в нижней части двери. Что-то звякнуло, и дверь плавно отворилась внутрь. Путь был свободен.

— Ловко! — восхитился Хлу. — Надо этого замухрышку с собой взять. Мало ли, вдруг еще какие двери попадутся.

— Верно, — сказал Кулу. — Только целого тащить незачем. Дай-ка мне его. — Взяв у Орми менхурий труп, Кулу отломил правую кисть мертвого уродца, а остальное, наподдав ногой, зашвырнул в дальний конец зала, к самой лестнице.

— Какой полезный оказался заморыш, — сказал Барг. — Двери открывает, дурней подавленных останавливает. Зря выбросил. Может, он еще на что-то сгодился бы.

— Хватит с нас, — проворчал Кулу. — Пойдем.

Войдя в дверь, они оказались в широком освещенном коридоре с гладким каменным полом и сводчатым потолком. Коридор убегал в обе стороны, дверь находилась в его боковой стене.

— Ну, куда? — Кулу повернулся к Орми. — Направо, налево?

Орми и сам не знал, какой путь выбрать, но спустя мгновение вопрос отпал сам собой: слева раздался топот множества ног, и из-за поворота показались стражники, точно такие же, как те, с которыми им только что пришлось сражаться. Но на этот раз врагов было куда больше, а вооружены они были не только мечами, но и ружьями.

— Глядите! Дурни! — сказал Барг.

— Пойдем, однако, направо, — сказал Кулу.

И они со всех ног побежали по правому туннелю. Коридор плавно и едва заметно поворачивал, и было похоже на то, что он образует кольцо поперечником в три-четыре мили. На его внутренней, левой стороне время от времени попадались запертые железные двери. Беглецам удалось немного оторваться от погони — достаточно, чтобы кривизна коридора скрыла их от глаз преследователей. Тогда Кулу бросился к первой же двери и шлепнул менхурьей ладошкой по темному кружку. Дверь отворилась, за ней была тьма.

— А ну, давайте все сюда.

Они прошмыгнули внутрь, закрылись и прижались к холодной стене, переводя дух. Стражники протопотали мимо.

Постепенно глаза Орми привыкли к темноте, и он начал различать окружающие предметы. Похоже, это был большой зал. Повсюду на полу что-то копошилось. Орми смутно разглядел множество низеньких двуногих существ. Они целой толпой медленно приближались к пришельцам.

— Что еще за твари? — прошептал Хлу. — Час от часу не легче. Сматываемся, пока не поздно!

Но было, по-видимому, уже поздно: неведомые существа окружили их тесным кольцом, подойдя почти вплотную. Вдруг тишину прорезал тонкий, звенящий голосок:

— Погодите, я лампадку засвечу.

Почти тотчас же неподалеку от прижавшихся к стене людей загорелся фитилек, смоченный жиром, и Орми охнул, увидев наконец, каких существ они испугались.

Дети! Обыкновенные человеческие дети! Голенькие, тощие, беспомощные, они толкались и лезли вперед, чтобы получше рассмотреть гостей. Самым младшим было года два от роду, старшим — не более пяти. Лица у них были живые, хоть и бледные, глаза любопытные.

— Сколько дяденек, — глубокомысленно произнес двухлетний малыш.

— И одна тетенька, — добавил другой.

— Детишки! — Эйле всплеснула руками и чуть не расплакалась. — Как же вы тут очутились? — Она опустилась на колени и стала гладить детей по головкам, бормоча ласковую чепуху. Дети жались к ней и тянулись ее потрогать. Метки у старших были едва заметны, у младших — чернели в пол-ладони.

— Вот тебе и раз, — сказал Хлу. — Малышня сопливая.

— Оборотни, — буркнул Кулу, сжимая ружье.

— Да какие же они оборотни! — воскликнула Эйле. — Такие славные детки!

Пятилетний мальчуган, внимательно и серьезно разглядывавший пришельцев, спросил, смешно выпячивая губы: