Отражение в глазах

— А я боялась свою бабушку, просто до кишечных колик, — призналась Таня, сама от себя не ожидая подобной откровенности. — Она всегда держала себя генералом, ждала от нас беспрекословного повиновения и зычно покрикивала по любому поводу. Я вспоминаю ее очень редко и с неохотой.

Егор понимающе кивнул. Автомобиль притормозил на светофоре, и на дороге появилась хохочущая парочка. Парень обнимал подругу за плечи и одновременно что-то изображал, а потом и вовсе остановился чуть ли не посередине перехода. Девушка потянула его за рукав и кивнула на стоящую машину, но шутник опустился на одно колено и галантным жестом рыцаря предложил спутнице руку. Из невидимых ножен был извлечен призрачный меч, и воин поскакал на другую сторону дороги. Прекрасная дама держалась рядом, вероятно, оседлав второго скакуна. Разыгранная пантомима вызвала улыбку у Тани, Егор же весело мигнул фарами и выжал газ.

— Молодцы, ловят каждый момент и не боятся оказаться забавными, — спустя пару секунд добавил Княжев. — Люди вообще опасаются выглядеть смешно, словно это показатель слабости характера, мягкотелости, поэтому защищаются, кто как умеет: наглеют, хамят, громко хохочут.

— Вы тоже?

— Очень редко, и последнее время только с вами, — признался он. — Видите, рот не закрывается. Забалтываю смущение. Смешно сказать: взрослый мужик, генеральный директор, а рядом с вами как пацан.

— Школьник…

Усмешка Егора подтвердила, что он принимает определение. Машина повернула в Танин двор и ткнулась колесами в полуразвалившийся бордюр возле одного из подъездов. Щелкнул замок ремня безопасности, и Таня повернулась к Княжеву.

— Спасибо, что подвезли. В такую промозглую погоду на самом деле мало радости мерзнуть на остановке.

— И вам спасибо за вечер. С вами просто и очень уютно, к вам хочется возвращаться. — В тусклом свете салона глаза Егора неожиданно стали бездонными. — Знаете что? А давайте завтра поужинаем вместе.

Сердце Тани ухнуло куда-то вниз и, несмотря на сидение, докатилось до пяток. Неужели… неужели он в самом деле хочет?.. Возвращаясь на свое положенное место, сердце радостно толкало все подряд: колени, бедра, живот — ура, ура! Их восторженное дрожание прервала резкая мысль: «Забыла?! Ты забыла о своей ущербности?! Ну так я тебе напоминаю». И Таня тут же сникла, схватилась за ручку двери и лихорадочно дернула ее несколько раз.

— Извините, мне пора идти.

Наконец та распахнулась, и тут же ночной холод залез противными пальцами под ткань пальто.

— Хорошо, не завтра. В другой день. — Княжев тенью вырос перед торопящейся ускользнуть Таней.

— Егор Викторович, спокойной ночи.

Но, вопреки своим словам, она не ушла, а опустила голову. Под ногами на асфальте вилась, высвеченная яркими фарами, кривая трещина.

— Когда вы подниметесь в квартиру, пожалуйста, включите сразу свет. Вы ведь не захотите, чтобы я проводил вас, верно? А так буду хотя бы знать, что вы добрались без происшествий. Или у вас окна на другую сторону? Ну что вы молчите, Таня? Или, может?.. — Егор шагнул ближе.

Она неопределенно качнула головой и ринулась в подъезд.

Глава 10

Еще толком не проснувшись, она почувствовала влагу на щеке. Из-за моргнувших глаз слеза покатилась быстрее и скользнула к уху, неприятно пощекотав его. Значит, сегодня первое декабря. Этот безумный сон всегда начинал ей сниться с наступлением зимы, словно какой-то внутренний календарь переворачивал в ожидании листы и мгновенно оживлялся, прочитав заветные и страшные буквы. Декабрь… Надо не забыть проверить, осталось ли еще выписанное врачом снотворное. Тогда можно будет просто проваливаться в спасительную пустоту вместо того, чтобы бесконечно плакать во сне и отмахиваться от кружащихся детских лиц, падающих хлопьев снега, укрывающих все вокруг саваном…

Таня сжала виски и, подскочив к шкафу, судорожно перевернула фотографию на полке лицом к стене. «Прости, мама, но лучше это сделать сейчас, пока не навалились мысли еще и о тебе. Тогда я точно не справлюсь с болью». Так, а теперь распахнуть настежь балкон: пусть настоящий холод покроет сердце коркой льда и удержит страдания. Хотя бы до вечера…

Дрожа на сквозняке, Таня заставляла себя следить за пропархивающими на улице снежинками. Еще пять минут — и она закроет окно, умоется, оденется и выпьет чай. Во-от. Теперь надо потерпеть всего лишь три минуты, и будет не страшно заглянуть в зеркало, а день пройдет спокойно. Одна минута. Зачем она поджимает босые пальцы ног, как будто мысленно убегает отсюда? От самой себя не убежишь. Все, можно отвести взгляд от снега. Если бы она могла растопить его вообще…

Качнувшись, Таня захлопнула балконную дверь и побрела в ванную. Надо делать все то, что и обычно. А боль в глазах… ее можно спрятать под густым слоем туши.