Отражение в глазах

Она ему все рассказала и ждала в ответ… Чего ждала? Ухмылки, презрения, пощечины? Но ведь эти реакции просто не соотносятся с Егором Княжевым. Он сделал вывод, что-то решил молча, а она будет мучиться и бессонными ночами перебирать его возможные мысли. Что ждет ее дальше? И будет ли вообще это «дальше» у обычной тридцатипятилетней женщины и обаятельного, богатого, успешного мужчины? Как ни крути, нет, нет здесь будущего. Да и не может счастье отдавать сомнениями и переживаниями!

С неба снова посыпалась снежная труха. Какие-то невзрачные разваливающиеся снежинки, которые даже автомобильные «дворники» прогоняли со стекла с ленивой неохотой. Светофор меланхолично отсчитывал оставшиеся секунды до зеленого сигнала, вместе со сменяющимися цифрами что-то неслышно щелкало в голове у Тани. Пальцы Егора тоже выстукивали дробь на кожаном руле. Цифры, числа, деньги… Рядом мигнул, загораясь, пузатый фонарь и обиженно загудел вслед тронувшейся машине. В голове вертится что-то и не дается в мерзнущие руки. Смешно: она умудрилась потерять новые перчатки в первый же день…

Двор был так густо заставлен машинами, что Егор едва разминулся с выезжающей старенькой иномаркой, владелец которой почистил лишь лобовое стекло и оставил пышные барханы на крыше. Потрепанная машинка недвусмысленно намекала на свое славное прошлое в облике тарана и не прочь была повоевать за право первоочередного проезда. Княжев не стал спорить и, чтобы освободить место на дороге, вильнул вбок. Таня воспользовалась короткой остановкой.

— Я выйду здесь. Спасибо, что довез. Спасибо за шашлыки. Очень… — на ум не шло подходящее слово, и она выудила из памяти затасканное: — …очень понравилось.

Ее дверь открылась легко, будто только и ожидала толчка. Нога угодила в месиво из неубранного снега и песка, которое возмущенно чавкнуло. Чтобы перехватить Таню у капота, Егору хватило секунды.

— Подожди!

Его брови сдвинулись к переносице, словно он высматривал и никак не мог поймать ускользающую мысль. Взгляд перебегал от одного глаза Тани к другому, и в сгущающихся сумерках было видно, как Княжев болезненно сощурился.

— Подожди, — повторил он. — Что не так?

Нужно просто не отвести взгляд, не задерживать дыхание и не дать дернувшимся рукам спрятаться в карманы. Она поднялась на носочки и поцеловала его в губы, сухие и немного потрескавшиеся, а потом пошла к подъезду. Вслед ей понеслось:

— Черт, Таня, мне одному кажется это ненормальным?!

Он вихрем догнал ее и обрушил град поцелуев, упрямо дотягиваясь до каждой клеточки на лице и не отпуская.

— Ты всю дорогу домой молчала. И сейчас лихорадочно строишь стену между нами. Зачем? Что изменилось после этих шашлыков?

На миг Тане показалось, что Егор готов потрясти ее за плечи, чтобы нужные слова вывалились изо рта. Но вместо этого он попросил:

— Напои меня чаем, кофе, водой. Не знаю… Пришей оторванную пуговицу, — он рванул кнопку на рукаве. — Дай починить долбаную табуретку, в конце концов! Просто не уходи одна, разреши пойти с тобой.

Пальцы Тани собирали край куртки гармошкой, потом разглаживали его и снова начинали свою механическую работу.

— А если ты думаешь, что после твоего признания я повернусь спиной, сотру номер телефона и попрошу тебя уволиться, — спустя секунду суховато добавил Егор, — то извини, что разочарую: роль мерзавца мне никогда не удавалась.

На нос Тани спикировала снежинка, и безумно захотелось чихнуть. Но она не посмела, боясь пропустить хоть слово Княжева.

— Так что выбрасывай глупости из головы. Будем жить дальше и надеяться, что наука шагнет настолько далеко, что сможет извлекать материал для будущего ребенка из пальца, как ты замечательно выразилась. Вот и мамонта хотят возродить!

— Отличное утешение. — Тоска медленно отступала. — То есть мне должно польстить сравнение с волосатым слоном?

— Ну, гарантирую, что при виде твоих локонов он бы точно захлебнулся слюной от зависти, — Егор подцепил пальцем торчащую из-под шапки прядь и попытался скрутить ее в тугую пружинку. — Так что, пустишь к себе?

Таня вытащила из кармана связку ключей с мягким медвежонком на общем колечке и подала ее Княжеву. Тот, не оборачиваясь, тренькнул брелоком-сигнализацией и обнял Таню за плечи. Оставленная кем-то распахнутой дверь подъезда проглотила их с молчаливым удовлетворением.

Глава 26

Почему Егор так и не ушел до утра, осталось для Тани загадкой. Ведь не раз и не два ворчал он на вонзающуюся в бок пружину дивана, сбрасывал тяжеленное пуховое одеяло, а через секунду спохватывался и натягивал его на обнаженное Танино бедро. Она не выдержала и вытащила из шкафа простыню. Княжев благодарно застонал, но тем не менее сразу же сбил ее к ногам.

Лишь к середине ночи дыхание его выровнялось, и с нелепо вывернутым вверх подбородком он заснул, широко раскинувшись. Таня покрутилась у стены, устраиваясь поудобнее, но места осталось слишком мало. Тогда она прильнула к Егору и осторожно положила согнутую ногу ему на живот. Он пробормотал что-то и рукой, на которой лежала Таня, прижал ее к себе ближе.