Отражение в мутной воде

Темные глаза скользнули по ее лицу и вновь обратились к Георгию. Похоже, Зоя даже не обратила внимания на ее слова.

– Что ж ты здесь делаешь, а? – спросил Георгий. – Впрочем, не стоит спрашивать, и так все ясно. Все ясно… Забавно, что именно тебе я отдал свои… как бы последние письма. Нашел кому, да?

Зоя кивнула. Она помрачнела, но только на миг, а потом снова по губам ее скользнула улыбка – одновременно зловещая и мудрая, как у змеи.

– Однако, – попытался улыбнуться и Георгий, – выходит, и у тебя кое-что срывается, не так ли? И, если не ошибаюсь, не в первый раз?

Зоя пожала плечами:

– Реже, чем ты надеешься. Ведь пока ты не увидел моего лица, тоже ни о чем не подозревал, так ведь?

– Подозревал, – возразил Георгий. – Но чтобы поверить – на это меня пока еще не хватило. Я думал, что все это, – он обвел рукой зал, – очень напоминает грандиозную рекламную паузу. Итак, вы захотели сделать из него абсолютного героя… Но не проще ли было помешать мне как-то по-другому? С твоими-то возможностями! И вообще, зачем так спешить? Почему именно сегодня вы решили воскресить к жизни всеми забытого Пальяно-Линдена? До 2000 года времени – еще вагон и маленькая тележка!

Зоя опять и бровью не повела, но Тина заметила легкую досаду на ее лице. От Георгия, разумеется, это выражение тоже не укрылось, и он в задумчивости кивнул:

– Ах вот оно что! Неужели информация о договоре, который завтра намеревались подписать, куда-то все-таки просочилась? Нежелательный резонанс, да? Надо было срочно закрепить в сознании масс как можно больше положительных эмоций касательно Голуба, верно? Не отходя от кассы… в смысле, не отходя от Лувра?

– Мне всегда нравилась твоя догадливость, – улыбнулась Зоя. – И прямолинейность – тоже. Ты прав, прав. Скажу больше: вчера стало известно, что отставка вашего президента практически согласована с лидерами оппозиции и даже оговорены все необходимые гарантии для семьи. Так что… так что у Голуба возник вполне реальный шанс въехать на белом коне в Кремль чуть раньше 2000 года! Да, это была спонтанная рекламная акция. В свое оправдание могу только сказать: предложение провести эту акцию исходило не от меня. Я изо всех сил пыталась противиться, но Совет кураторов на сей раз не обратил внимания на мои доводы.

– Кураторов? – тихо повторила Тина.

Зоя вновь бросила на нее пренебрежительный взгляд и снова уставилась на Георгия:

– Сняла свои возражения и пошла на это лишь по одной причине… Видишь ли, сегодня мы планировали провести и очередной тест для тебя.

– По-нят-но… – после некоторого молчания хрипло проговорил Георгий. – Очередной тест, значит. А что, Алясков еще в игре, да? Это была приманка, на которую я клюнул?

Зоя повела бровью, едва заметно улыбнулась.

– Кстати, о тестах, – продолжал Георгий. – Значит, все, что ты распланировала в нашей общей игре, – только тесты? Вариант «Двойник», акция на холме Сакре-Кер, моя поездка на Амур, визит к Голубу, потом бег с препятствиями от Сен-Дени на Зулейку, и все в этом же роде… Это – тесты? Чтобы спровоцировать меня и поймать? Но зачем так долго тянуть? Давно могли бы уже устранить опасность. Вон, Виталий еще когда собирался… Нет, это чепуха какая-то. Почему я опять должен тебе верить?

– Ты в какой-то степени прав, – кивнула Зоя с новым для нее, почти добродушным выражением. – Верить никому нельзя. До определенного предела. А вот когда подготовительная работа, «наша общая игра», как ты выразился, уже выходит за рамки тренажерного зала и упражнений на снарядах, когда юниор переходит, так сказать, в команду олимпийского резерва… тут уж никак не обойтись без полного доверия.

– Полного доверия! – усмехнулся Георгий. – О да!

– Именно так, – серьезно сказала Зоя, доставая из жилетного кармана золотистую пачку и выщелкивая оттуда тонкую коричневую сигарету. – У нас есть средства обеспечить полнейшее доверие между обеими сторонами. Тебе, насколько я поняла из рассказа покойного, – небрежно махнула зажигалкой в сторону Голуба, – известно, каким образом было закреплено доверие между губернатором и нами. Что касается тебя… думаю, через три часа мы тоже пришли бы к согласию.

– В каком смысле? – насторожился Георгий.

Зоя с улыбкой покосилась на Тину:

– Н-ну… Надеюсь, никому здесь не надо специально объяснять: наша акция никак не связана с освобождением Пальяно-Линдена и проводится с полного согласия властей. «Просперити» вообще – до определенной степени, конечно, – старается работать согласованно с государственными структурами. Итак, через три часа все здесь узнали бы, что несчастный Пальяно по-прежнему томится в тюремной камере. И тогда мы… мы выбрали бы первого кандидата на отстрел.

Улыбка, адресованная Тине, стала почти дружеской. Не сводя с нее ласкового взгляда, Зоя глубоко затянулась и изящно откинула руку с сигаретой.

– Мне было бы любопытно поглядеть, как ты поведешь себя, когда первой поставят к стенке эту красавицу. Как там пишут в ваших объявлениях о продаже? «Торг уместен»… Думаю, в данной ситуации торг был бы очень даже уместен! И если бы не это ничтожество…