Отражение в тебе (СИ)

Матвей кинул косой взгляд на брата, разжал руки. Лиса упала на пол, закашлялась.

- Псих!

- Я тебя предупреждал.

- Как ты только его вечно обнаруживаешь? Ты сам как собака. Натасканная на этого доверчивого ангелка!

Яра мутило. Голову будто ватой набили, даже собственные руки-ноги едва его слушались – сигнал о действии запаздывал на несколько секунд.

Матвей не глядя притянул подошедшего Яра к себе, грубо сжал локоть.

- Скажи честно, вы действительно переспали?- всё так же тяжело глядя на сидящую у ног Лису.

В каком бы не был состоянии Яр, он отчётливо почувствовал, что от ответа зависит жизнь глупой девчонки. Уж целостность организма – точно! Это должна была понять и Лиса. Но вместо того, чтобы хотя бы попытаться солгать и так вымолить себе прощение, она залилась диким злорадным смехом.

Точно в кошмаре, Матвей вытащил Яра из квартиры, не слишком заботясь, чтобы тот успевал перебирать ногами.

- Я это специально сделала,- в дверной проём высунулась когда-то миленькая мордашка. Она и сейчас напоминала куколку. Оттого на душе стало ещё гадостнее.

- Счастлива?- спросил Матвей, до предела сжимая пальцы на локте Яра.

- Безумно! Хотела хотя бы раз представить, как сплю с тобой. Ну и тебе насолить, конечно же… Невоспитанный он у тебя, неопытный. Но стонет – отпад! Как вспоминаю – так опять завожусь.

И захлопнула дверь…

- Матвей, я правда не помню…

Матвей пинком вышиб входную дверь, цыкнул на выскочившую Барселону и влепил Яра в косяк. Тот охнул – по спине рвануло болью. Перед глазами заплясали цветные искры.

- Ну хватит беситься!- Яр кое-как собрал глаза в кучку, оттолкнул психующего Матвея и попытался пройти внутрь.- Даже если мы и переспали, что здесь такого? Я парень, она девушка. Всё естественно.

На плечо легла тяжёлая рука. Рывок. Мир крутанулся по оси, и Яр влип носом в Матвееву грудь. На горящую после косяка спину легли широкие ладони.

- Кто тебе разрешил трепыхнуться?- незнакомый властный тон. Яр поднял лицо. И наткнулся на пустой стеклянный взгляд. Обычно тёмные без проблеска глаза с мягким вишнёвым оттенком налились колким ртутным блеском. Пальцы больно вдавились в ноющие лопатки.- Забыл, кому принадлежишь?

- Хватит дурью маяться!- остатки хмеля ударили в голову. Яр зло вырвался.- Ты уже заигрался в хозяина. Я тебе не цепной зверёк! Я – твой брат! А ты – сумасшедший ревнивый придурок!!! Отвали от меня! Иди башку лечить! Ты же не думал, в самом деле, что я всё забыл? Что я простил? Не думай, что я растекусь лужей только потому, что ты одинокий и никому не нужный! Ты моя семья, поэтому я тебя терплю! Только поэтому!

Матвей замахнулся и наотмашь ударил по лицу. Яр упал. Матвей скривил губы в улыбке, склонился. Одна рука схватила Яра за волосы, не позволяя дёрнуться, вторая рванула рубашку. Посыпались на пол пуговицы. От разбитой губы во рту появился металлический привкус крови.

- Я из-за тебя цепным псом стал,- зло прошипел он. Коснулся пальцами видного из-под одежды засоса у шеи.- Добровольно подписался влезть во всю эту грязь, только чтобы твою шкуру вытащить. А ты, маленькая неблагодарная сволочь, при первой же возможности удираешь к этой стерве, а потом заявляешь «всё естественно»?

И Матвей высмыкнул брата из рубашки, поднял с пола и, полуоглушённого, понёс вглубь квартиры.

Зря тот брыкался и сопротивлялся. Яра занесли в его же спальню, швырнули на кровать, не слишком заботясь о том, чтобы не повредить не раз уже битую спину. Не слушая ругани и угроз, Матвей стянул с него оставшиеся джинсы, грубо перевернул на живот. Клацнула бляха на поясе. Зашуршала трущаяся о ткань кожа ремня, вытаскиваемого из петель.

- Ну что ж…- тихо и до дрожи спокойно проговорил Матвей.- А вот я к тебе не отношусь, как к семье. Ты – моя собственность, понял? И ты будешь делать только то, что я тебе разрешу. Выходить из дома – запрещено. Видеться с этой девкой – запрещено. Удирать, пытаться себе навредить… пить. Всё это – запрещено. И мне всё равно, нравится это тебе или нет, считаешь ты меня психом или не считаешь. Ты можешь меня любить, ненавидеть – всё равно. Я тебя люблю. Мне этого хватает. И я не потерплю, чтобы ты так запросто трахался с первой попавшейся девицей.

Рассёк воздух сложенный петлёй ремень. Хлясь! На позвоночнике расцвёл красный рубец, оставленный грубо выделанной кожей. Яр дёрнулся, перевернулся. И следующий удар пришёлся на живот.

- Что ты делаешь?!

Он попытался вскочить, но Матвей грубо толкнул его обратно, бесстрастно продолжая хлестать по обнажённому телу – до чего дотянется: спина, плечи, бока, живот, грудь, ноги, руки. Хлясь, хлясь, хлясь! Тонкие красные полосы исчертили белую кожу, с каждой секундой всё сильнее наливаясь красками.

Яра никогда не били. Он не знал, что это такое, и сейчас с ужасом вжимался в кровать, свернувшись комком, чтобы ядовитое жало щёлкающего в воздухе ремня ранило как можно меньше его плоти. А Матвей словно с цепи сорвался – впился пальцами в волосы, заставляя его разогнуться и опять перевернуться на живот, и с маниакальным упорством стал стегать ягодицы.