Отражение во мгле

— Это же очевидно. Они ушли в тюремный туннель. В итоге никого там нет. Почему ты не спросил у своего холопа, во что были одеты Жуковский и этот полуслепой Вася? Тепло, для улицы, или нет?

— Так сама же кашляла, дескать, гони Макса, разговор затянулся…

— Именно, дорогой. Именно затянулся. И ты начал тупить.

— Полегче!

— Нет, хочешь сказать? — Женщина усмехнулась. — Что за возгласы? Да я их! Кого? Зачем?

— А что мне остается делать? — развел он руками.

— Думать, дорогой. Думать. Голову включи. Представь, что эта четверка погонится за охотниками и убьет их.

— Охотников? — усмехнулся Едаков.

— А ты, золотой, не смей их недооценивать. Ломаке терять нечего. Волкову, по сути, тоже, учитывая, как тут к нему относятся. Селиверстов хоть и полуслепой, но чертовски опытный искатель. Причем авторитетный. Жуковский тоже любимчик публики. И не забывай, что он весьма вольнодумный человек. Если даже не кончат охотников, то нападут на след и попытаются отбить девку. Это же какой прецедент! И война с тварелюбами в таком случае неизбежна.

— Я это понимаю.

— Понимаешь? И что? Они ведь сила. А сейчас… — Светлана показала на карту крохотного мирка, что висела на стене за спиной Едакова. — Взгляни.

Тот повернулся.

— Вот мы. — Она, подойдя к карте, ткнула пальцем в середину креста из туннелей. — Община, которая производит большое количество белковой пищи. Жуки-рогачи и медведки. И лекарственные мази из тех же медведок. Плюс косметические мази из твоих кактусов и алоэ. Плюс хвойные экстракты против цинги, которые готовятся по особому рецепту Жуковского. Вот тварелюбы. — Женщина провела ладонью по карте. — Они по большому счету защищают наш мир от тварей, платя чудовищу дань в виде человеческих жертв, необходимых в таких условиях. Твари потому и не лезут в наши жилища и в другие общины, что буфером служат тварелюбы. Вот царство мертвых, вотчина Аида. С ним паритет практически у всех общин. Его подданные пожирают мертвецов, избавляя нас от необходимости тратить время, силы и пространство на обустройство кладбищ. И предохраняют тем самым от распространения заразы и трупного яда. Санитары нашего подземелья, грубо говоря. Падшие живут в районе, где сочится достаточно грунтовой воды, чтобы выращивать много кореньев и торговать ими. Армагедетели играют малозначительную роль в нашем мироустройстве, они больше докучают, но все же худо-бедно участвуют в равновесии.

— Да знаю я все это, — махнул рукой Едаков и, морщась, стал растирать шею, которая затекла оттого, что он сидел вполоборота.

— Не перебивай. Так вот, случись война, и равновесие полетит ко всем чертям. Но война не единственное, что нам угрожает. Сейчас ты прикажешь арестовать или отправишь на принудительные работы этих двух свиней из патруля, что напились и прошляпили побег Ломаки с подельниками. И конечно, многие в общине начнут спрашивать: а за что? А в чем дело? И правда выйдет наружу. И тогда многие, очень многие, чьих родных и близких в разное время затащили тварелюбы на свой алтарь, зададутся еще одним вопросом: почему раньше никто не решился пойти наперекор охотникам в частности и системе жертвоприношения в целом? Почему власть потворствовала? Значит, можно ей не подчиняться? Значит, можно пойти за своим родственником и спасти его? И если ты скажешь, что патрульные — преступники, которые поставили нас на грань войны с тварелюбами, то мало шансов, что толпа примет это как истину, не имеющую альтернативы. У нас будет два пути: война или откуп от тварелюбов, чтобы они сняли претензию за выходку наших четверых ублюдков. И если ублюдки, не дай провидение, все-таки убьют кого из охотников, то какова цена? Двое пьяных патрульных — первые кандидаты на откуп. Но этого может оказаться мало в том случае, если беглецы перебьют всю группу охотников. И кого тогда отдавать? Эту четверку и их бабу, спасать которую они отправились? Но это в том случае, если они вернутся и их удастся захватить. А ведь они не дебилы, понимают, что их может ждать в центральной общине. И тогда у них тоже два пути: отбить девку и просто не возвращаться. Но куда идти? В Кемерово? В Барнаул? А дойдут ли? Тем более с беременной сучкой. Присоединиться к другой общине? Тварелюбы точно отпадают. И понятно почему. Аид? Сомневаюсь. Жрать людей… Может, и наладил бы Жуковский там разведение жуков, но ведь это дело долгое. Да и откажутся ли каннибалы от привычного образа жизни? Падшие? Но тогда эта баба должна будет принадлежать всему племени. Уж на то они и падшие. Ломака точно на это не пойдет. Все мужики собственники, не так ли, дорогой? — Светлана улыбнулась какой-то змеиной улыбкой, глядя на мужа. — Свидетели Армагеддона? Нет. Они не признают рождение детей, потому как считают себя последними свидетелями ядерной войны и никого не должно остаться после них. Об этом все знают. Единственное место в нашем метро, куда они могут податься, это, как ни странно, Перекресток Миров. То есть своя община.