Отражение во мгле

— Вот вам, чертовы отродья! — радостно закричал Жрец.

Ему все удалось. Он жив, а твари издохли на льду, который не смогли пробить и тонны железобетона, полетевшие вниз вместе с ними.

Жрец вытаращил глаза. Новая волна ужаса накатила на него с силой, превосходящей силу ударной волны от только что сотворенного им взрыва. Верхний край противоположного берега вдруг окрасился в черное. Тварей были десятки! Они неслись вниз, к реке. И не было никаких сомнений в том, что чудовища замыслили переправиться на территорию людей и там собрать кровавую жатву.

Надо во что бы то ни стало оказаться на своем берегу раньше, чем они начнут подниматься по склону. Надо бежать домой! В подземелье! Где-то вдалеке заработал тяжелый пулемет. Ну и что? Разве может что-то остановить эту лавину ужаса?

Черная сталь «ковровского оружейника-дегтяревца», как чаще всего расшифровывали краткое и безапелляционное, словно выстрел, название «корд», улеглась поперек мягкого сиденья снегохода. Штерн быстрыми, отточенными за долгие годы движениями присоединил оптический прицел.

— Сколько вас, чертовы отродья? Это в каком же месте такие мандавошки селятся? — ворчал рейдер, заправляя ленту с патронами калибра 12,7 миллиметра. Теперь надо расправить сошки. Стрелять со снегохода нежелательно, ствол нагреется и попортит сидушку.

Глаз прильнул к оптике, указательный палец облаченной в перчатку правой руки лег на спуск. Левая ладонь обхватила сверху приклад, упершийся в плечо. Небритый подбородок коснулся тыльной стороны этой кисти.

— Вот уж не думал, что гребаных тараканов придется мочить чем-то крупнее и тяжелее тапка.

Толпа тварей, что виднелась впереди, неслась по склону берега к замерзшей водной артерии. Штерн считал по-особому, как учили во фронтовой разведке: сразу группами, быстро оценивая численность неприятеля. Их около сотни…

Он и был фронтовым разведчиком. И был когда-то на фронте. Нет, не на том, что стер весь мир миллионноградусной волной термоядерной смерти. У Штерна был малый фронт. Локальный. Предтеча большого безумия, в которое ударилось все «прогрессивное» и не очень человечество в то жаркое лето. Потом режим, пославший его убивать и умирать, решил, что для достижения более прочного мира в том маленьком и неспокойном регионе надо честно выполнившего свой долг офицера показательно осудить за «военные преступления». И Штерн, сидя в одиночной камере, озлобленный на свою страну с ее властью и населением, очень удивился, когда к нему пришел высокопоставленный представитель некоего силового ведомства. Отлично зная, за какие струны надо дергать, представитель довольно быстро завербовал униженного офицера в сверхсекретное тайное общество, в этакий современный аналог мифических средневековых ассасинов. После того как Штерн согласился, в его камере охрана обнаружила повесившегося человека, как две капли воды на него похожего. Но он об этом не знал. Он просто проснулся в каком-то лагере посреди бескрайней приуральской тайги. Он был свободен. По крайней мере, выбрался из тюрьмы.

И как же больно сейчас было осознавать, что человек, с которым он подружился в том лагере, лежит в паре десятков шагов позади, мертвый, с изуродованным лицом.

— Это вам за Барона.

Гоня раскаты грома и рассекая морозный воздух, пули помчались к склону, чтобы встретиться там с существами, обязанными ответить за смерть друга. Взрывая крепкий наст фонтанами битого хрусталя вперемешку с ватными хлопьями, пули молниеносно добрались до тварей. Вот лопнула голова одной из них, брызнув темно-оранжевой массой, словно сжатая в кулаке переспелая хурма. От существа рядом отлетели обломки хитина и клешня. Третьего монстра перерезало пополам. Еще одна тварь лишилась ноги, похожей на лапу аллозавра. Штерн без лишних слов и эмоций, без истерики и пафоса крушил полчище чудовищ, ставших вдруг такими жалкими и беззащитными под горячим свинцовым градом. Он лишь слегка улыбался, довольный изделием ковровских оружейников.

Разменяв первую ленту на три десятка мерзких существ, Штерн стал быстро перезаряжать дымящийся пулемет. Заодно и поостынет.

Твари быстро сообразили, что в этой ситуации они чем кучнее, тем беззащитнее. Толпа стала растекаться по льду. Одни помчались дальше, на территорию людей. Другие устремились обратно на склон. Третьи, петляя, направились к тому месту, откуда по ним велся огонь.

Зарядив пулемет, Штерн заметил, что из руин показались новые твари. Преимущество, что дала ему стрельба по застигнутому врасплох противнику, сошло на нет. Численность атакующих тварей восполнилась, хотя эти, пришедшие на подмогу, были помельче павших. Слабое утешение. Тем труднее будет попасть.

Рейдер снова прильнул к прицелу. Сейчас надо стрелять по тем, что высыпали из руин, а не по тем, что повернули в его сторону от реки. Первые значительно ближе.

Палец снова лег на спусковой крючок. И вдруг его слух уловил отдаленные, но чертовски знакомые звуки. Это работал пулемет «корд». Такой же, как у него.