Отражение звезды

– Твои хэбтэуулы схватили русского лазутчика, – быстро проговорил лама. – Русских было много. Они украли пленного. Того калеку, которого поймали яртаулы три дня назад. Воины бросились в погоню, сражались, как тигры, но русские улизнули, словно растаяли в степи…

– Как украли? – скрипнул в ярости зубами Равдан. – Как могли допустить хэбтэуулы, чтобы русские свободно проникли в мой стан? И при чем тут русские, если мы воюем с кыргызами?

– Прости, великий Равдан, – лама снова уткнулся лбом в ковер. – Я лишь передал слова твоих багатуров…

– Мои багатуры трусливо прячутся в песок, как степные ящерицы, – презрительно скривился Равдан и приказал: – Иди, монах, и передай этим смельчакам, что я велел привести русского!..

И тут контайша услышал пение. Оно то приближалось, то удалялось… Ламы пели молитву:

– Видимые и невидимые существа, и те, кто близ меня, и те, кто далеко, да будут все счастливы, да будет радостно сущее. Не вредите один другому, не пожелайте зла. Как мать, жертвуя жизнью, охраняет свое дитя, так и ты безгранично возлюби все сущее. В лесу ли под тенью дерева, в пустыне ли средь горячих песков, о братья, памятуйте о Вещем – Будде, и не будет вам страха…

И повторил следом почти беззвучно:

– … и не будет вам страха!

Глава 30

Черное солнце пробилось сквозь красные, будто кровь, тучи. Айдына заставила себя выйти из юрты. Каких сил ей стоило не выдать свое отчаяние, не показать слезы. Ее народ не должен знать, что испытывает их княжна, какое горе превратило ее сердце в камень.

Вокруг поляны толпились воины. Киркей держал на аркане пленника. Тот стоял на коленях, опустив голову. Плешивая голова, понурые плечи… Неужели этот жалкий калека и впрямь тот негодяй, что покушался на Эпчея?

– Почему ты назвался сыном Сигбея? – тихо спросила Айдына.

Пленник поднял голову и презрительно усмехнулся, отчего его лицо стало еще омерзительнее:

– У меня сто имен, Айдына! И каждое убивало врагов! Имя Алар убило Эпчея…

– Ты промахнулся, грязный пес! – губы Айдыны сжались в тонкую полоску. – Эпчей жив! И сколько бы имен ты ни имел, это станет твоим последним!

– Ты злишься, Айдына, потому что дни твои сочтены! – пленный поднял руки к небу. – Ты можешь убить меня, но тогда Великое Небо навсегда отвернется от тебя! Ты не знаешь, что творишь, девка! Не сегодня и не вчера ты переступила последнюю грань… Ты ее переступила тогда, когда села в седло вождя Чаадара… Не по тебе оно! И ты скоро в этом убедишься!

Окружавшие юрту воины гневно загудели. Но Айдына подняла руку, и вновь все замолчали.

– Порви его спину камчой, – сказала Айдына, не повышая голоса, но ее услышали на другом конце поляны. – А потом вздерни на березе. Пусть стервятники наедятся вволю.

Киркей пинком заставил пленного подняться и, ухватив его за шиворот, потащил от юрты. За ними устремилась вся толпа.

Айдына вновь посмотрела в небо. О, всемогущий Хан-Тигир! Неужто смерть Мирона – первая горькая весть о той череде бед, что подкрались, как стая хищников, к Чаадару? Она задохнулась от боли, как ножом полоснувшей сердце.

Почему она не умерла тогда, под стенами острога? Почему ей раз за разом суждено узнавать о смерти любимых людей? Почему счастье непременно превращается в горе? Почему? Ей хотелось упасть на колени, биться головой о сухую землю, рвать на себе волосы и рыдать во весь голос так, чтобы ветер разнес эти вопли над степью…

Так поступали все женщины Чаадара, узнав о смерти родных и близких. Но разве Айдына обычная женщина? Она – ажо улуса! А вождю не подобает выказывать слабость, выдавать страх и отсутствие надежды на глазах у родичей. Ончас рассказывала, что из глаз Теркен-бега не выкатилось ни слезинки, когда он узнал о смерти Арачин и сына Кочебая. Только голова его вмиг побелела. Вот и горе Айдыны сольется с ее душою и умрет лишь тогда, когда душа покинет тело…

Не зря говорил отец: «Умный волк убежит от десяти собак. Но дождется, когда стая растянется в линию, и повернется к ней клыками…» Так и она повернется к бедам во всеоружии сил, которые получила в дар от родителей. Одолеет несчастья, если даже цена этому – ее жизнь!

– Айдына! – голос Киркея заставил ее вздрогнуть.

Что там еще? Что случилось?

Толпа расступилась, и она с удивлением увидела, что Киркей за волосы тянет по земле полуголого пленника. Зачем? Вновь увидеть гадкое лицо, вытекший глаз, жуткие рубцы на теле?

– Вот! – Киркей бросил его к ногам Айдыны. И упал на колени рядом, склонив голову. – Убей меня! Я виноват…

– Объясни, – сухо сказала Айдына. – Убить тебя я всегда успею!

– Это Ирбек, – не поднимая головы, ответил Киркей. – Я думал, его кости давно растащили звери… А он выжил!

Толпа охнула и отступила.