Отражения нашего дома

Если он вправду видел ее на снимке с моей камеры, то это уже реальное доказательство, так?

Мне не померещилось.

Она в самом деле настоящая.

В небе дугой сверкает молния.

– Говорят, молния вспыхивает, когда чью-то душу выпускают из чистилища, – шепчет мне на ухо чей-то голос.

Я подскакиваю и падаю лицом вниз на мокрую землю.

– С ума сошел!

Ветер вырывает зонтик у меня из рук. Дождь не стихает. Я промокла до нитки.

Сэм, красный как помидор, в панике машет руками перед собой.

– Прости, я почему-то решил, что шутка будет удачной.

По его ушам и носу стекает вода. Он туже затягивает шнурок капюшона.

Отталкиваю его руку. Болит ушибленный лоб, нос наверняка измазался в грязи.

– Подкрасться к девушке среди ночи – удачная шутка?

– Считай это расплатой за то, что вытащила меня из дома на ночь глядя. Мир? – Сэм протягивает руку. Волосы, как обычно, блестят, даже под дождем, но под глазами темнеют синяки.

Я не беру его руку.

– Глупости какие. Пойдем поговорим в моей машине.

– Погоди. Ты что, приехала? – Под ботинком Сэма хлюпает грязь. – У тебя же нет ученических прав.

– Ну и что?

– Сара, ты не можешь сесть за руль!

– Не могу или не разрешено? – Шевелю пальцами. – Все дело в семантике.

Сэм вздыхает.

Мы пробираемся обратно на парковку. Машина Сэма стоит через несколько мест. Мы садимся в автомобиль моего отца, я сразу включаю печку и отжимаю волосы. Хорошо хоть, не накрасилась.

– Ну? – Я поворачиваюсь к нему.

Сэм сбрасывает плащ и кладет его на заднее сиденье. Под свитером бугор. Моя камера.

– Так-то ты ее бережешь? – накидываюсь я, получив ее обратно. – Всего под парой слоев одежды? Ты хоть догадываешься, сколько эта штука стоит?

– Знаю, знаю. Дороже, чем вся моя жизнь. – Он неловко потирает локоть. – И все-таки посмотри уже, а? – Его лицо становится предельно серьезным.

Любопытство – мое второе имя. Я уже пролистываю содержимое камеры (и мысленно хвалю себя за то, что вовремя удалила те дурацкие селфи).

– Что за снимок? Тут ничего нет, кроме обыч…

Вот оно.

Сразу после фотографии Сэма с испуганным лицом и в мокрой от пота футболке идет другой снимок. Он темный, но вспышка явно выхватывает очертания фигуры.

И лицо.

– Ч-что это?

Девочка смотрит прямо в камеру. Сердитые глаза заполняют темную пустоту. Туловище почти неразличимо, но лицо видно отчетливо, как звезды на небе. Я ошарашенно гляжу на Сэма.

– Именно это я и хотел спросить у тебя, Сара. – Он, притихнув, рассматривает свои испачканные пальцы. – Потому что это снято совсем незадолго до того, как я пришел за тобой. И ты была одна.

Я не могу оторвать глаз от снимка. Вот оно, мое доказательство.

Я не ошиблась. И мне не померещилось.

Это было на самом деле.

– Хотела бы я знать.

Мысли мечутся в голове – влево, вправо, наискосок, я пытаюсь подобрать слова, но не могу, поэтому концентрируюсь на белых ореолах вокруг фонарей на парковке.

– Тогда начни с самого начала, – предлагает Сэм. Его теплая рука прикрывает экран камеры. – И уедем отсюда.

– Ты решишь, что я выжила из ума. – Подтягиваю колени к груди, стискиваю камеру. – Когда это случилось в первый раз, со мной была мама, и она сказала мне примерно то же самое.

– К счастью для тебя, я не твоя мама. – Он неловко смеется, крепко зажмурив глаза. Запускает пятерню в волосы, и я отчетливо вижу, как ходит ходуном его кадык – так бывает, когда он нервничает или напуган. – Сара, не молчи. – Его пальцы нервно барабанят по приборной панели. – Я же вижу, ты довольно давно прокручиваешь это в голове. С тех пор, как на прошлой неделе ты практически телепортировалась из собственного тела.

– Я смотрела на звезды, наслаждалась красотой и покоем, и тут появился ты и все испортил.

– Называй как хочешь, но тебе надо выговориться. Не держи это в себе. – Он поворачивается спиной к двери. Скидывает ботинки и садится по-турецки на кожаное сиденье.

При взгляде на него у меня внутри все сжимается, потому что я понимаю: он прав.

– Давным-давно с моей бабушкой что-то произошло. И я хочу докопаться до самых корней, – говорю я. Не с самого начала, но по-другому не умею. Показываю ему смятую фотографию. Рассказываю о порванном платье. О воспоминаниях, которые нахлынули на биби-джан, когда она коснулась этой полоски. О маленькой девочке в подвале.

Выглядываю в окно на крыше, залитое потоками дождя, и вижу в небе очертания струящегося платья.

– По-моему… В том доме живет что-то вроде привидения. Оно ожило, когда мы купили дом.

– Думаешь, это как-то связано с той девочкой? – спрашивает Сэм.

– Может быть. – Я вглядываюсь в фотографию сердитой девочки. – Мне кажется… она и есть Малика.

– Гм. Существует только один способ выяснить, верно? – В глазах Сэма решительный блеск. – Вернуться туда и найти ее.

– А если это не она? А если…

– Тогда мы докопаемся до правды вместе. – Сэм берет мою холодную руку. Его пальцы прижимают мой браслет к коже. – Так и должны поступать друзья, правда?