Отражения. Сборник рассказов

Этим летом всё было так же, как прошлым, позапрошлым и позапозапрошлым… Так, да не совсем. У Василь Егорыча случился Гость. Мало того, Гость заговорил с Василь Егорычем. Правда, назвал он его безлично-уменьшительно «самолётиком». Сначала Гость сказал восторженным шепотом: «Ух ты-ы-ы! Самолётик!» Василь Егорыч вздрогнул и напрягся. Босые ноги протопали по ступенькам, теплая ладошка потянула скрипнувшую дверь. И кто-то маленький быстро взобрался в кресло пилота. Следующим словом было: «Настоящий!» Василь Егорыч хмыкнул во сне и впервые за пять лет подумал словами «Да уж известное дело – не игрушка…»

Гость ерзал в истертом кресле, гладил облупившийся штурвал, трогал маленькими горячими пальцами приборы и тумблеры – осторожно, боясь поранить такой хрупкий от старости и перепадов температуры самолет. А потом Гостя прорвало.

– Давай с тобой поиграем, самолетик?! Давай, как будто война, а я летчик, а ты… а ты… а ты – «Ястребок», а?

Василь Егорыч от неожиданности почти проснулся. Ну кто сейчас помнит про «Ястребки», скажите на милость? А Гость между тем продолжал:

– И мы с тобой отправлены маршалом Жуковым на боевое задание! Мы полетим на разведку в тыл к фашистам! Мы должны узнать их секретные планы про наступление и еще… и еще сбросить на парашюте рацию нашим партизанам.

Василь Егорыч занервничал. Он был трудяга Ан-2, «Кукурузник»… он не мог в тыл к фашистам… Рацию выбрасывать? На парашюте??.. Василь Егорыч точно знал, что у него нет парашюта. Может быть, у Гостя есть? Ну хорошо, допустим, есть. Но к каким фашистам?.. В какой тыл? Какие партизаны? Василь Егорыч почувствовал, что он сейчас либо сойдет со всего своего оставшегося ума, либо проснется. Просыпаться было страшновато.

Спасение пришло неожиданно. Совсем рядом раздался встревоженный женский голос:

– Комарик!.. Комарик, ты куда подевался?

Гость рассерженно забормотал:

– Ну сколько раз повторять, никакой я не комарик. Я – Макар, – и уже громче, – Чего раскричалась? Тут я, тут…

Босые пятки простучали по полу, потом по ступенькам, дверь скрипнула и закрылась. Женщина тихо и укоризненно выговаривала Макару:

– Ты вот только подумай, как мы с папой будем жить, если ты потеряешься?

– Да куда я потеряюсь, ма?

– А вдруг ты заблудишься? – Комарик презрительно хмыкнул. – А вдруг тебя укусит змея? Да мало ли что… Мы же договорились, что ты не будешь от меня убегать…

Голоса удалялись и вскоре стихли.

Василь Егорыч понял, что проснулся.

Над Большими Козами, над деревенским аэродромом, над районным и областным центром стояла душная ночь. С востока шла гроза. Туча, проглатывая куски звездного неба, добралась до почти полной луны, проглотила и её. В предгрозовом безветрии отчетливо слышался короткий треск разрядов в электропроводке неспящего Василь Егорыча. Скрипнуло и слабо провернулось маленькое колесо под хвостом самолета. Стукнула дверь. Василь Егорыч отчаянно пытался сдвинуться с места. Но полуразвалившийся навес на противоположном краю поля был все так же недосягаем. Колеса шасси Василь Егорыча увязли в земле, заросли травой, запутались в ней безнадежно. Сильный и резкий порыв ветра заставил самолет затаиться и затихнуть. Еще раз жалобно скрипнуло заднее колесико, стукнула, пытаясь плотнее закрыться, дверь. Если бы у Василь Егорыча были глаза, он бы их зажмурил, если бы у него были руки, он бы прикрыл ими голову… Но ведь и головы, в общепринятом смысле слова, у него тоже не было. Ветер толкнул самолет в левый бок, под самое крыло. Василь Егорыч от неожиданности издал резкий, какой-то куриный звук. Искры из проводки посыпались фейерверком. Ветер подкрался и толкнул Василь Егорыча в правый беззащитный бок, опять под крыло. Корпус самолета вздрогнул и накренился влево. Освободившееся от травяного плена правое шасси дернулось, колесо со скрипом вращалось под порывом ветра. Со скрежетом проползла по металлу и сочно упала в грязь лестница, приставленная к правому боку, громко захлопнулась дверь. Большие тяжелые капли ударили в стекло, забарабанили, всё быстрее и быстрее, по крыльям. У Василь Егорыча случилась паника. Ему очень хотелось бежать по взлетному полю. Бежать все быстрее и быстрее, реветь мотором, рубить податливый воздух четырехлопастным винтом, вздрагивать от напряжения и радости, а потом сильно толкнуть колесами землю, прыгнуть вверх, поймать двойными, неуклюжими на первый взгляд, крыльями воздушный поток и взлететь прямо в черное грохочущее небо, навстречу такой страшной грозе. И пусть уже все сразу закончится… Оказывается, Василь Егорыч очень устал бояться и устал быть один и зимой, и летом. Василь Егорыч устал долго умирать.