Отражения (СИ)

— И ты, Шиона, — проигнорировав моё требование, вернулся к обличениям Даггерти, — как-то подозрительно быстро утешилась. И зачем только прикидывалась, что страдаешь, — била по больному месту эта синеглазая язва. — А может, и не было никаких страданий? И всю эту чушь про воспоминание специально мне наплела, лишь бы разорвать помолвку. Лицемерка! Если бы действительно любила, сейчас бы тебя здесь не было. Тем более с ним!

— Рейн! Ты что несёшь?! Это ты ведь ей изменил, а теперь ещё и в чём-то её упрекаешь?! — возмутился Дайлан, выразив в более культурной форме то, что уже готова была озвучить я.

— Это ей так хочется верить в измену, — глухо проронил Даггерти.

Хочется? Издевается?!

У меня до сих пор при одной только мысли о нём сердце раздирается от боли. А сейчас, когда он так близко, готова взорваться от противоречивых чувств. С одной стороны, его хочется убить. Разорвать на кусочки! С другой… Уф! Как же я порой себя ненавижу за эту слабость!

— За два года обучения я ни разу(!), ни разу не ошиблась при просмотре. И знаю, что тогда увидела. Твоё предательство! — Стоило только начать, и я уже не могла остановиться, выплёскивала на него всё, что накопилось за минувшие недели: — Ты говоришь, что я не страдала… Да я чуть с ума не сошла без тебя! Если бы не друзья, вообще не знаю, как бы пережила тот невыносимо тяжёлый период. А ты вместо того чтобы найти в себе мужество признать измену и наконец оставить меня в покое, сидишь тут, насмехаешься. Пытаешься обвинить в нашем разрыве меня! Впрочем, глупо ожидать от тебя чего-то другого.

— Думаешь, я бы согласился на просмотр, знай я, что мне есть что скрывать? — и столько тоски во взгляде.

В отличие от меня, Рейн умел играть.

На какое-то мгновение всё исчезло. Исчез роскошный ресторан. Флар, напряжённо следящий за нашей дуэлью, и множество других лиц, сейчас обращённых в нашу сторону. Остались только он и я. Я, которая любила. И он, который делал вид, что любил.

— Что ты хочешь от меня услышать? — На миг зажмурившись, тихо взмолилась: — Перестань меня мучить. Прекрати.

Рейн молчал. Смотрел на меня, и в этом взгляде мне виделось сожаление. Не за нас. За потраченное впустую время.

Горько усмехнулась, вдруг осознав, почему он так бесится. Теперь придётся начинать всё по новой: искать невесту, строить с ней отношения. Неудобства, которых коммодор Даггерти привык избегать.

— Как бы я сейчас хотела оказаться от тебя как можно дальше, — голос предательски дрогнул. Поднявшись, точно сомнамбула двинулась к выходу, благодаря Создателей за спасительный полумрак.

Глава 5. Первая миссия

— Как думаешь, они что-нибудь чувствуют? — Провидица склонилась над криокапсулой, желая получше рассмотреть лежавшую в ней девушку. — Когда умирают.

Осторожно, словно боясь её потревожить, коснулась прозрачной поверхности ледяного кокона, в котором спала незнакомка. Медленным движением пальцев нарисовала овал, повторяя контуры лица девушки. Прошлась задумчивым взглядом по тоненькому обнажённому телу. Такая юная. Сколько ей лет? Семнадцать, не больше. Интересно, почему согласилась? Что попросила взамен?

— В этот раз всё будет по-другому, ваше святейшество. — Стоявший поодаль мужчина, облачённый в брюки и прямую белую тунику, терпеливо ждал, когда же Провидица наконец налюбуется подопытной. — Я многократно перепроверил данные, полученные в результате прошлых экспериментов, и считаю, что следует сократить время воздействия излучения до тридцати секунд. Тогда… — Заметив, что Онна его не слушает, а продолжает пялиться на расходный материал, будто ей действительно есть дело до какой-то там девчонки, радаманец запнулся. Справившись с раздражением (ему всегда было сложно общаться с этой женщиной), коротко закончил: — Уверен, на этот раз перемещение пройдёт успешно.

— Знакомая фраза, — тихо усмехнулась её святейшество. Даже через перчатку Онна ощущала холод, неприятно коловший подушечки пальцев.

Серебристый шлейф, мягко шурша, скользнул по полу, последовав за своей хозяйкой. Её святейшество пересекла комнату и остановилась около второй подопытной. Голубое свечение внутри капсулы делало спящую в ней девушку ещё более бледной. Как будто она уже умерла, даже не дожив до начала эксперимента. Тонкие бескровные губы, веки, затемнённые сероватым узором вен, чёрные волосы, собранные в хвост, контрастировавшие с её белоснежной кожей.

Эта была чуть постарше. Ненамного. На вскидку — лет двадцать-двадцать пять. Кажется, у неё есть ребёнок, из-за которого она и подписалась на эксперимент. Отчаявшаяся мать-одиночка, готовая рискнуть собственной жизнью ради светлого и безбедного будущего своего малыша.