«Отречемся от старого мира!»

Члены Государственной думы с осени 1915 г. обсуждали список на случай согласия императора создать «министерство доверия». В апреле 1916 г. состоялось общее совещание всех оппозиционных партий (даже большевики участвовали в качестве наблюдателей). Обсуждался возможный «переворот», отречение императора в пользу цесаревича Алексея при регентстве великого князя Михаила Александровича. Там же договорились, что будущее «правительство доверия» возглавит председатель Земско-городского союза князь Львов.

Когда 23 февраля 1917 г. в Петрограде началась забастовка, уже 25 февраля указом Николая II заседания Государственной думы были прекращены — с 26 февраля до апреля того же года. Царь с царицей искренне верили, что именно дума накаляет обстановку и «сеет мятеж».

Это, мягко говоря, не справедливо. Председатель Государственной думы и лидер партии октябристов Михаил Владимирович Родзянко (1859–1924) направил ряд телеграмм императору о событиях в Петрограде. Телеграмма, полученная в Ставке 26 февраля 1917 г. в 22:40 гласила: «Всеподданнейше доношу Вашему величеству, что народные волнения, начавшиеся в Петрограде, принимают стихийный характер и угрожающие размеры. Основы их — недостаток печеного хлеба и слабый подвоз муки, внушающий панику, но главным образом полное недоверие к власти, неспособной вывести страну из тяжелого положения».

В телеграмме от 27 февраля 1917 г. он сообщал: «Гражданская война началась и разгорается. <…> Повелите в отмену Вашего Высочайшего указа вновь созвать законодательные палаты Если движение перебросится в армию <…> крушение России, а с ней и династии — неминуемо».

Дума и не подумала разойтись. Вечером 27 февраля она создала Временный комитет Государственной думы. А этот орган взял на себя функции верховной власти.^{197} Полномочия на создание такого комитета князь Львов получил от Николая II. Об этом, что характерно, ни в каких газетах не писалось: царь не хотел «сознаваться», что делится властью, а Временный комитет на хотел «засвечивать» своей связи с царем. Позже члены Временного правительства всячески подчеркивали, что взяли власть сами. Пусть незаконно — но сами! Видимо, таков уж был дух времени. Тем не менее, Временный комитет Государственной думы был самой что ни на есть легитимной властью — то есть наиболее законной, преемственной от прежней.

Почему Временный комитет? Сначала потому, что царь вроде велел Думе разойтись до апреля. Но название пришлось ко двору: ведь народ России еще не выбрал для себя формы правления. Не было никакого обсуждения, никакого выбора: быть ли ей монархией или республикой, каких министров назначать и каких депутатов выбирать. Необходимо Учредительное собрание, которое и создаст новое и притом вполне законное правительство России. А до того должно же быть в России правительство! Но — Временное.

Вся страна мгновенно поддержала Временное правительство. В ночь на 28 февраля 1917 г. комиссар Временного правительства, инженер-путеец и член партии «прогрессистов» Александр Александрович Бубликов (1875–1941) разослал по всей России депешу о том, что Государственная дума взяла на себя организацию власти в стране. И тут же все легко и просто подчиняются новой власти: и армия, и администрация на местах, и выборные лица в городах. Страна ликует, все ходят с красными гвоздиками в петлицах, люди обнимаются и целуются, танцуют на улицах и вообще очень радуются.

Никакой гражданской войны. Ни малейших попыток реставрировать царизм. Никаких столкновений представителей разных политических сил.

Лидер партии конституционалистов-демократов (кадетов) Милюков занял пост министра иностранных дел. Портфели получили и другие кадеты: министра путей сообщения — Николай Виссарионович Некрасов (последний генерал-губернатор Финляндии; 1879–1940), министра народного просвещения — Александр Аполлонович Мануйлов (1861–1929), министра земледелия — врач Андрей Иванович Шингарев (1869–1918). Пост военного и морского министра занял лидер октябристов Гучков. Министром финансов — юрист, издатель, крупный землевладелец и сахарозаводчик, беспартийный либерал Михаил Иванович Терещенко (1886–1956).

Прекраснодушные болтуны

В Европе весь XIX век неуклонно ширилось число тех, кто мог участвовать во власти. В реальной, а не в шептании на ушко губернатору или в выпуске фиктивных законов, которые никто не собирается исполнять. Во Франции, Британии и Германии социал-демократы брали власть и пользовались ею ответственно и решительно.

В России же пришли к власти интеллигенты. Они не имели никакого опыта государственной работы. Или опыт хозяйственной и организационной работы в земствах (как французские провинциальные буржуа в XVI–XVIII веках). Или опыт безответственного сочинения «проектов», которые никто никогда и не собирался реализовывать. Или опыт консультаций, советов, подсказок. Опять же, совершенно безответственных.

Милюков, вероятно, видел себя эдаким современным Тьером: тоже профессор-историк. И тоже на фоне войны с Германией. Но Тьер сплачивал нацию и двигал войска, а Милюков только болтал.