«Отречемся от старого мира!»

7 июля в «Петроградской газете» народник Владимир Львович Бурцев (1862–1942) писал: «В те проклятые черные дни 3, 4 и 5 июля Вильгельм II достиг всего, о чем только мечтал. За эти три дня Ленин с товарищами обошлись нам не меньше огромной чумы или холеры».

Мало того, что сводный отряд вошел в город, но многие нейтральные прежде части и даже многие участники восстания 3–4 июля отшатнулись от германских агентов.

Правительство официально назвало события 3–4 июля «заговором большевиков с целью вооруженного захвата власти».

В ночь на 7 июля на заседании Кабинета министров принято: «Всех участвовавших в организации и руководстве вооруженным выступлением против государственной власти, установленной народом, а также всех призывающих и подстрекающих к нему арестовать и привлечь к судебной ответственности как виновных в измене родины и предательстве революции». Наутро правительство отдало приказ об аресте Ленина и его ближайших сподвижников.

Объединенное заседание ЦИК Советов заявило о полной поддержке мер Временного правительства, которые «соответствуют интересам революции».

Меня квартиры, переодевшись женщиной, Ленин бежит и прячется в Разливе. Потом в Финляндии. Многие большевики и Троцкий в компании с ними оказываются в тюрьме.

Власти начинают разоружение антиправительственных сил, захватывают особняк Кшесинской. Казалось бы, все. Как говорил Тьер, «с социализмом покончено навсегда».

Фантастическое безволие власти

Дальнейшее кажется уже полным абсурдом, но вот факты: Переверзева… увольняют: он-де не имел права публиковать материалов незаконченного дела. Это было безнравственно и не соответствовало моральному кодексу интеллигентного человека.

Так власть уволила того, кто ее только что спас.

Советы требуют скорейшего созыва Учредительного собрания, объявления России республикой, роспуске Временного комитета Государственной думы.

Временное правительство не делает решительно ничего. Но премьер-министр князь Львов изволят уйти в отставку. На его место избирают Керенского. Князь объясняет свое решение так: «Мне ничего не оставалось делать. Для того, чтобы спасти положение, надо было разогнать Советы и стрелять в народ. Я не смог этого сделать, а Керенский это может».

Зачем вообще брал власть этот жалкий человек, честно сознающийся, что он — убогий безвольный слизняк? Непостижимо.

Советы объявили кабинет Керенского «правительством спасения революции» и признали за новым премьером «неограниченные полномочия для восстановления дисциплины в армии, решительной борьбы со всеми проявлениями анархии».

К 22 июля создали новое коалиционное правительство: семеро социалистов, четверо кадетов, трое членов радикально-демократической партии.

Положение в армии

Не забудем, что революция произошла в воевавшей стране. Армия начала разваливаться еще в конце 1916 г… Весь 1917-й она металась между лозунгами «войны до победного конца» и братаниями, то есть попытками прекратить войну тут же, явочным порядком.

Первое братание произошло на Западном фронте на Рождество 1914 г. между английскими и немецкими солдатами. На Восточном фронте оно было впервые официально зарегистрировано командованием в апреле 1915 г. перед Святой Пасхой и в дальнейшем происходило довольно редко,^{228} чаще всего — тоже в Пасхальные дни. На Кавказском фронте, где Россия тогда сражалась с мусульманской Турцией, ничего подобного не было.

Но после Февральской революции началась поистине эпидемия братаний. Большевики относились к этому очень положительно. 28 апреля «Правда» напечатала статью Ленина «Значение братанья». В ней подчеркивалось, что братание «начинает ломать проклятую дисциплину <…> подчинения солдат „своим“ офицерам и генералам, своим капиталистам (ибо офицеры и генералы большей частью либо принадлежат к классу капиталистов, либо отстаивают его интересы)». Отсюда ясно, что братание есть «…одно из звеньев в цепи шагов к социалистической пролетарской революции».^{229}

Летом 1917 г. братаний стало поменьше — русская армия наступала пред тем, как побежать. Но в начале июля наступление захлебнулось. Погибло более 150 000 человек. Нарастал вал самосудов и расправ над офицерами и унтер-офицерами.

К ноябрю 1917 г. из девяти миллионов солдат действующей армии дезертировало два.

Последствия паралича власти

После нескольких месяцев сползания в анархию, революционных эксцессов и уличных побоищ страна остро нуждалась в порядке. И не только в укрощении идейных грабителей и убийц, но и в острастке для самых обычных, безыдейных уголовников. Ведь полицию то ли отменили, то ли оставили временно, до замены «народной милицией». При этом никто толком не знал, что такое «народная милиция», как она должна формироваться и на каких основаниях работать. К лету-осени 1917 г. разгул беззакония, насилия, грабежей захлестнул даже крупные города. В глубине Великороссии оставалось сравнительно спокойно, но на юге России, и особенно на национальных окраинах начали сводить вековые счеты между племенами. Подняли голову круговая порука, кровная месть и прочие пережитки родового строя.