«Отречемся от старого мира!»

В полдень к ним присоединились кронштадтские матросы: к набережной подле Николаевского моста пришвартовались до 40 судов, с которых ссыпалось от 10 до 20 тысяч матросов, в основном анархистов. Во главе с заместителем председателя Кронштадтского Совета мичманом Федором Федоровичем Раскольниковым (настоящая фамилия Ильин; 1892–1939)^{227} они направились к особняку Кшесинской. Ленин выступал перед ними с идеей «всей власти советам». «Мирная демонстрация» направилась к Таврическому дворцу.

К тому времени революционные войска уже захватили Финляндский и Николаевский вокзалы и редакции многих «враждебных народу» газет. Гарнизон Петропавловской крепости, 9000 человек, заявил о присоединении к восстанию.

По официальным данным того времени, на улицы вышли до 300 000 человек. Советские историки сообщали о 500 000. Самогона было хоть залейся. По свидетельствам полицейских, задержанные участники событий были пьяны, у каждого второго находили пробирки с порошком кокаина. Имеется много свидетельств, что кокаином снабжали солдат и матросов большевики. Один из писавших об этом — академик Д. С. Лихачев.

Около полудня в разных частях города началась стрельба: на Васильевском острове, на Суворовском проспекте, на Каменноостровском, но особенно интенсивно — на Невском, у Садовой и Литейного. «Мирные демонстранты» палили из винтовок и привезенных на автомобилях пулеметов. Открыли стрельбу и засевшие на чердаках офицеры.

Ударный отряд большевиков направился к зданию контрразведки Генерального штаба, но остановился, увидев броневики.

Конные разъезды юнкеров, казаков, павловцев остались верными правительству и пытались сдержать «демонстрацию». По ним стреляли из револьверов и винтовок, всадники огрызались огнем.

Страшнее всего пальба была на Невском, там по официальным данным погибло 56 человек и было ранено 650. Цифры очень примерные, потому что не учитывались ни потери офицеров, ни трупы случайных прохожих. «Революционный народ» считал только «своих».

В СССР официальные историки писали, что это правительственные войска открыли огонь по «мирной демонстрации». Но будь так, палящие по плотной толпе пулеметы принесли бы во много раз большие потери.

…а в Таврический дворец, где заседал Всероссийский Центральный исполнительный комитет Советов, являлись делегация за делегацией. Все требовали взятия всей полноты власти, отказа от союза со Временным правительством. Около 5 часов подошли матросы и потребовали «своих» министров, то есть министров-социалистов. Для объяснений. Не успел к ним выйти министр земледелия Чернов, как его схватили, и поднося к лицу кулаки, орали: «Принимай власть, сукин сын, коли дают!». Чернова втащили в автомобиль и объявили заложником.

Выручил Чернова, Троцкий. Он тогда еще не был большевиком и вообще не очень понятно, чего хотел. Троцкий произнес пылкую речь о революционном правосознании, и Чернова отпустили.

К вечеру стало известно, что с фронта движется сводный отряд для наведения порядка. Это внесло большое смущение в революционные массы. Еще больше смущения внесла информация от министра юстиции Переверзева…

Суд над немецкими шпионами

Еще 28 апреля в Генеральный штаб русской армии явился с повинной прапорщик Д. С. Ермоленко. Он показал, что в плену был завербован немцами и заброшен в Россию с заданием вести пропаганду против Временного правительства.

Правительство поручило членам кабинета министров Керенскому, Некрасову и Терещенко «содействовать расследованию» столь страшного обвинения. Неизвестно, как и чему содействовали министры, но к июлю следствие еще не было закончено. Почему — непостижимо для ума, потому что в архиве начальника контрразведки Б. В. Никтина содержалось 29 перехваченных телеграмм В. И. Ленина, Якуба Ганецкого (настоящее имя — Яков Станиславович Фюрстенберг; 1879–1937), Александры Михайловны Коллонтай (урожденной Домонтович; 1872–1952), Григория Евсеевича Зиновьева (настоящая фамилия — настоящая фамилия Радомысльский, по другим данным — Апфельбаум; 1883–1936) и других — речь в этих телеграммах шла о получении денег или содержала просьбы о деньгах.

Переверзев, как выражаются в спецслужбах, «дал утечку» информации: пригласил к себе нескольких социалистов и ознакомил их с материалами незаконченного дела. И до этого ходило много слухов, что Ленин является одним из многих действующих в России агентов германской разведки. Теперь это стало очевидно.

5 июля 1917 г. газета «Живое слово» опубликовала заявление социалистов Григория Алексеевича Алексинского (1879–1967) и Панкратова о материалах дела большевиков. На другой день питерские газеты вышли с комментариями этого заявления. Статья в «Голосе солдата» от 6 июля называлась «К позорному столбу!»

6 июля юнкера захватили редакцию и типографию «Правды». Среди прочего там было найдено письмо на немецком языке, в котором некий Барон «приветствовал большевиков за их действия и выражал надежду, что они получат преобладание в Петрограде, чем доставят большую радость в Германии». Сообщение об этой находке тоже было опубликовано.