Отречение от благоразумья

Карета святых отцов, которой больше ничто не препятствовало, загромыхала дальше, провожаемая не слишком верноподданными взглядами и отчетливо доносившимся до моего слуха нелестными посулами в адрес всех инквизиторов вообще и герра Мюллера в частности. Толпа не спешила расходиться, среди мирных обывателей мелькали черные плащи с белой каймой — преданные молодчики фон Турна, как всегда, находились в центре событий. Между духовным отцом пражских протестантов и венецианским послом, насколько мне известно, не существует особой привязанности и общих дел, однако кто их знает... Если вам непременно хочется учинить бунт, сгодится любой повод. Инквизицию никто не жалует, почему бы не выставить ее в качестве общего врага?

Процессия неспешно ползла вверх по склону холма. Влашская улица, Тржище, то бишь Торговая (когда-нибудь я непременно сломаю язык в попытке научиться хоть отчасти верно выговаривать здешние названия. Вообще в Чехии изрядная путаница с наречиями — в ходу собственно чешский и немецкий, среди аристократии — французский и, как ни странно, латынь), поворот направо по Кармелитской, Малостранская площадь с собором святого Николая, главенствующим над холмами и улицами Малой Страны, ратуша. В углу площади — большое недостроенное здание красно-коричневого мрамора с вычурными колоннами. Ему, наверное, вскоре предстоит стать местом протестантского паломничества. Это Смиржицкий особняк, и не столь давно барон фон Турн именно здесь произнес свою горячую речь о гибнущей родине и необходимости спасения оной, приведшую к вынужденному полету имперских наместников из окон Града. Родина, как ни странно, жива до сих пор, также как и господа Мартиниц со Славатой, а вот его гугенотская светлость Матиас фон Турн нынче не в чести и рискует угодить в преизрядную опалу. Впрочем, ему на это обстоятельство глубоко плевать — без постоянной борьбы, опасностей и врагов его жизнь просто потеряет смысл.

Потянулась длиннющая, как человеческая жизнь или еврейская тоска, Мостецкая, в конце которой поднимались стрельчатые башенки древнего Карлова моста. Внимание общества нас по-прежнему не оставляло: на обочинах сбивались и распадались группки зевак; кто-то, набравшись храбрости, швырнул в сторону кареты святых отцов гнилой тыквой. К сожалению, не попал и предпочел поспешно исчезнуть. Я держался позади общей мрачной кавалькады, пытаясь представить, что сейчас испытывает делла Мирандола, и втайне гадая — хватит ли у кого-нибудь решительности Валленштейна, чтобы попытаться остановить нас?

Пятьсот с небольшим ярдов и шестнадцать арок моста, утыканного статуями святых и покровителей города, благополучно остались позади. Мы перебрались в пределы Старого города — Старо Мяста. Соборы Клементины, храм святого Сальватора и стоящий чуть подальше и ближе к реке святой Клемент — справа, по левую руку — монастырь блаженной Анежки, между ними Кржижовницкая площадь: вымощенное булыжником и заставленное по краям полосатыми торговыми навесами пространство, упирающееся в набережные и башни моста. Остается только взять правее и мы на месте...

Ага, вот и втайне ожидаемый мною неприятный сюрприз. Хотя сомневаюсь, что его готовили специально к нашему прибытию. Скорее всего, совпадение из числа тех, которые называются «нарочно не придумаешь». В жизни, как ни странно это прозвучит, происходит очень много совпадений — гораздо больше, чем кажется сочинителям модных светских романов вроде мадемуазель де Скюдери.

Полукольцо шумливой и нездорово оживленной толпы охватывало гранитное подножие мостовой башни, в точности уподобясь волнам морского прилива, затопляющим прибрежную скалу. Даже висевший над сборищем гул отдаленно напоминал урчание с размаху вгрызающейся в землю воды. По большей части в число собравшихся входили молодые люди, и мне некстати вспомнилось, что всего в нескольких кварталах от нас расположен Каролинум, Пражский Университет, и прилегающие к нему Масляные Лампы — равноправное владение студиозусов, разнообразного ворья, цыган-мадьяров, дешевых шлюх, наемных убийц, уличных комедиантов и неудачливых алхимиков, не добившихся возможности занять дом на Златой уличке. Тот же Двор Чудес, только слегка облагороженный присутствием учащейся братии. Отче Густаву следовало бы принять в расчет, что питомцы Каролинума и их находящиеся не в ладах с законом приятели куда опаснее, нежели мирные обыватели. Университет — город в городе, со своими законами и привилегиями, скрыться там проще простого, особенно если вам помогут.