Отреченные гимны

Чурлов, как всегда, вспотел, вспотели его щечки, нос, даже под бело-докторским, неясно с какой стати напяленным на рыхлое тельце халатом, хлюпал, казалось, пот. Сергей Заремович стал решительно, хоть и бережно, оттирать Нелепина к дверям. Резко отстранив Чурлова, Нелепин прошел к внутренней двери. На двери этой висела писанная желтком по саже табличка:

Небытие - определяет сознание

Нелепин толкнул дверь и попал в больничную (к тому ж еще, кажется, и совмещенную с операционной) палату. Навстречу ему выскочили еще двое. Их Нелепин тоже знал, но фамилий не помнил. Однако не они привлекли внимание, а видневшийся сквозь раскрытую дверь операционный стол. На столе лежал голый, мускулистый, с длинными, артистически разметавшимися по плечам волосами, человек. Глаза его были закрыты, был он мертвенно бледен, не дышал.

- Он же сейчас "полетит"! Куда вы! - схватил пришедшего за рукав самый молодой и резкий из трех ученых.

- Разбудите, - приказал Нелепин. - Пусть очнется.

- Да вы что, с Луны свалились! Его потом целый месяц надо будет готовить!

- Я приказываю!

- Ты чего, чего-о? - задышал теперь уже прямо в лицо Нелепину все тот же молодой-резкий. - Он ведь почти уже в состоянии клинической... - ученый осекся.

Нелепин полез в карман, нехотя вынул маленький браунинг. Надо было спешить, однако время внутри у него словно оборвалось, рухнуло вниз. Вместе с временем пропала и спешка.

- Будите, оживляйте, - размеренно повторил он. - Выводите из всех состояний.

Сколько будили, сколько оживляли, сколько раз вводили голому в вену глюкозу или еще какую-то дрянь, - Нелепин наверняка сказать бы не смог. Теплая волна небытия прихлынула и к нему!

Пристегнутый к столу наконец очнулся и Нелепин пистолет спрятал.

- Что-то вдруг назад потянуло, - слабым и низким голосом сказал очнувшийся.

- Да еще ничего и не было! Что толкнуло-то! Что? - прыгал близ стола молодой-чернявый.

- Не знаю что, - а толкнуло.

- Послушайте! - Нелепин вдруг сообразил: перед ним один из "пилотов ада", о которых он слышал, и засылку которых в низшие слои инобытия Ушатый строго-настрого запретил еще год назад. Правда, были слухи, что "запуски" продолжаются, что их, пользуясь секретными методиками фирмы, втихаря снимают на спецпленку и по кабельному телевидению, кому надо показывают. Вас что, принудили?

- Да нет, - низкоголосый на минуту снова прикрыл глаза. - Сам я. Да вот беда - назад что-то толкнуло.

- Ты что, книжки, гад, перед "полетом" читал? А тебе чего говорилось? - кинулся на лежащего чуть не с кулаками молодой-чернявый.

- Я уже год не читаю. Как же! Знаю, нельзя.

- Ну вот что. - Нелепин здесь, в подвале, выпавший из реальности, вновь почувствовал биение времени в уголках губ. - Вот что, богатыри. Я эксперимент запрещаю. И Александр Мефодьевич... - Нелепин вдруг запнулся от ощущения, что генерал Ушатый незримо в подвале присутствует, кивает стриженной, с вовочкиным чубчиком головой. - И Александр Мефодьевич запретил эти "полеты".

- Да поймите вы! - снова подскочил к Нелепину молодой-чернявый. Теперь все принципиально иное! Если раньше мы запускали душу "пилота" в низшие слои инобытия, в гадес, ну, грубо говоря, в ад, и это - я согласен было рискованно, то теперь мы отказались от "низших слоев", от преисподней, мытарств. Никому это не нужно! Другое - нужно! Рай нужен!.. А там плотность инобытия другая! И к "пилотам" другое отношение! Да ведь и раньше: всего двое не вернулись. Ну еще Копатиков с ума сбрендил. Так ведь Копатикову, может, на роду это было написано! Или склонность имел! Хоть у кого спросите. И Александр Мефодьевич подтвердит!

- Подтвердит? - Что-то опять случилось с внутренним нелепинским механизмом времени. Он снова стал чувствовать: там, наверху, шумит и безобразит жизнь, постреливает ОМОН, рыдает, веселится и ужасается грубой музыке стрельб Москва, топчется у красной двери, дует на замерзшие пальцы, потому что забыла взять варежки, - Иванна. Чувство это, однако, шло фоном, пробегало быстрой информационной строкой и растворялось в сладостном подземном безвременье.

- Подтвердит, говорите? Ну вот что. Времени нет ни у меня, ни у вас. Где главный рубильник? Отключайтесь! - Тройка подвальных ученых не шелохнулась.

- Бросьте! - неожиданно подал голос, теперь на столе уже сидевший голый человек. - Вы их вырубите, а они тут же на автономное питание перейдут.

- Идти со мной сможете? - Нелепин подступил вплотную к голому.

- А что? И пойду. Отключусь вот только, оденусь.

- Ты... ты... - молодой-вертлявый не мог подыскать слов. - Ты же обещал! С кем надо, со всеми договорено...

- Вам не следует уходить, - как сквозь густую вату, сказал третий, все это время молчавший. - Рефлексы ослаблены, пульс ниточный, вас готовили к "полету", а вы сейчас с лестницы кувырнетесь...

- Ну уж и кувырнусь, - злость, даже ненависть послышались в голосе голого. Сейчас я, - кивнул он Нелепину-освободителю. - А на съемки ваши я шиш с прибором кладу! Прибор, кстати, можете по НЕКРО-ТВ своему показать!