Отрекаются любя. Я подарю тебе небо в алмазах

– Да ничего со мной не произойдет, – встала на защиту Сергея обеспокоенная Люська. – Я с ним всю ночь просидела, и ничего, все нормально. А как я ему уколы буду делать?

– Сделаешь как-нибудь. Я обязана обеспечить тебе безопасность. И тебе, и этому дому. Мой дом – это моя крепость, и сюда не проникнет ни один родственник Вадима и ни один посторонний человек. Это мой дом, и я сделаю все для того, чтобы сюда не только не проникли чужие люди, но и не смогли проникнуть предательство, ложь, обман и людская ненависть. Тут будет только хорошая аура. Я должна жить здесь в спокойствии и безопасности и не позволю, чтобы в стенах моей крепости, которую я сама себе создала, появилась хоть одна-единственная трещина или, не дай Бог, они разрушились.

Поняв, что со мной бесполезно спорить, Люська пожелала мне найти мой мобильник и направилась в сторону кухни. В тот момент, когда я уже стояла у самого входа и обдумывала, какие туфли надеть, Люська пришла меня проводить и спросила совершенно невинным голосом:

– Тань, а у тебя манная крупа есть? Я молоко, масло нашла, а где у тебя крупы, не знаю.

– В правом шкафу на верхней полке возьмешь. Я еще сама тут толком ничего не знаю. У Вадима домработница была. Она все всегда делала. А ты что, готовить собралась? Перекуси пока какими-нибудь бутербродами. Я же тебе сказала, что, как только вернусь, мы еду прямо из ресторана закажем.

– Да я Сереже хочу кашки манной сварить.

– Чего?! – не поверила я своим ушам.

– Сережу хочу кашкой манной покормить, – как ни в чем не бывало повторила невозмутимая Люська.

– А он, случайно, не подавится?! Может, ему не манной, а перловой?!

– Да нет. Он хотел именно манной.

– Как это хотел?! Он тебе что, об этом сам сказал?

– Ночью, когда мы с ним беседовали. Он любит кашку пожиже и маслица побольше.

– А больше ничего он не любит?!

– Пока он у меня только кашки попросил. Значит, в правом шкафу… Сейчас я найду.

Как только Люська пошла по коридору в сторону кухни, я не удержалась и крикнула ей вслед:

– Дура ты, Люська! Может, ты ему еще и котлеток паровых сготовишь?! Мясорубка в нижнем левом шкафу на нижней полке!

– Сама такая! – донеслось мне в ответ. – Сготовлю, если попросит. Только я уже давно фарш не кручу. Я его в магазине покупаю…

Глава 15

Нажав на кнопку автоматических дверей моего гаража, я прошла внутрь и встала напротив стоящих впритык машин. Огромный навороченный джип Вадима и моя супермодная скоростная иномарка, напоминающая самую настоящую летающую тарелку. Они стояли совсем рядом и отлично смотрелись и гармонировали вместе. С того самого дня, как не стало хозяина джипа, я ни разу не открывала двери этой машины и даже ни разу к ней не подходила. После того как не стало Вадима, эта машина просто перестала для меня существовать. Я ее игнорировала, а быть может, просто делала вид, что не вижу ее в упор.

Подойдя к джипу, я закрыла глаза и вспомнила тот вечер, когда именно в этом гараже и именно у этого джипа Вадим сделал мне предложение.

…Мы приехали с какой-то вечеринки и поставили машины в гараж. Я хотела было пойти к выходу, но Вадим щелкнул сигнализацией и притянул меня к себе. Его охватила дрожь, и он весь горел, наверное, просто волновался, и именно это выдавало, что он хочет сказать мне что-то важное. А еще… Еще он поцеловал меня так, как никогда раньше не целовал. Его губы были чересчур нежными и одновременно чересчур жадными. Когда я слегка отстранилась и позвала его в дом, Вадим посмотрел на меня так, что нетрудно было догадаться, что он делает мне предложение. Я поняла все по его глазам. Я умею читать мысли мужчин, которые отражаются в их глазах… Я хорошо владею подобной телепатией, и мне не нужно ничего объяснять и говорить вслух… В общем, Вадим как-то по-особенному на меня посмотрел, я как-то по-особенному ответила ему всего одним словом: «Да». Тогда он удивился, почему я ему ответила, когда он ничего пока не спросил. Он подумал, что я обладаю какими-то феноменальными способностями читать мысли людей. Я засмеялась, бросилась ему на шею и закричала довольно громко: «Да! Да! Да!» От этих воспоминаний мне стало как-то нехорошо, а на моих глазах показались слезы… Наверное, та ночь, которую мы провели после наших признаний, была самой чудесной ночью в нашей такой короткой совместной жизни. Наши глаза были слишком голодные, наши объятия были чересчур жаркими, и меня окатило такой горячей волной, после которой я еще долго-долго приходила в себя. Мы довели друг друга до исступления, а эта незабываемая ночь показалась настоящей вечностью.

И вот теперь я стою рядом с этим джипом и не знаю, что мне с ним делать: продать или оставить себе. Этот джип уже никогда не увидит своего хозяина, который всегда берег его и заботился, как о живом существе, полноправном члене семьи.