Отрешенные люди

Наконец, казаки, видя, что поручик весьма любезно и по-дружески разговаривает с вновь прибывшим, отворили створки ворот пошире, и Зубарев, тяжело отдуваясь, шагнул в крепость, сбиваясь, заговорил:

- Судьба, ваше высокоблагородие, судьба, видать, нас опять вместе свела... Окажите помощь христианскую... Помогите брата моего двоюродного освободить из плена... Век Бога за вас молить буду и детям завещаю... Помогите...

- Вот так история. Я, как погляжу, с вами постоянно случаются какие-то немыслимые ситуации. Прямо наваждение какое-то. То я этого молодого человека от волков в чистом поле спасаю, - пояснял он сотнику, - то он кажется мне едва ли не преступником, сдаю его в острог, но его выпускает сам губернатор. Уезжаю на полтыщи верст от Тобольска, и, на тебе, он опять здесь. Можно подумать, вы преследуете меня, - с ехидной улыбкой выговорил Гаврила Андреевич Кураев все это в лицо Зубареву и закончил, - ну, что с вами делать, придется выручать и на сей раз. Такова моя планида, надо думать. Рассказывайте...

Иван торопливо и сбивчиво изложил цель своей поездки, не забыл упомянуть, что родной брат Федора Корнильева - почтенный купец, избран президентом городского магистрата, и, в случае оказания действенной помощи с чьей-либо стороны, не поскупится и отблагодарит достойно.

- Ох, не нравится мне ваша затея, - покрутил головой Кураев, - а вы что можете сказать обо всем услышанном? - обратился он к стоящему рядом сотнику.

- Не впервой мне про такие истории слушать, - шмыгнул тот обгоревшим на солнце носом, - надобно им в степь ехать до переправы через реку, а там ждать, пока кто не выйдет на них из инородцев. Те по своей почте быстро известят кого следует. И пары дней не пройдет, как к ним явятся нужные люди.

- Про какую почту вы говорите? - переспросил Кураев. - Неужели у этих варваров имеется хорошо отлаженная почта? Расскажи мне кто другой, ни за что не поверил бы.

- Это мы так только называем, мол, почта. А на самом деле кто его знает, как оне сообщаются меж собой обо всем, что происходит. Бывало, выедем мы из одного становища к другому ранним утром, ночью никто не уезжал, стерегли. Ладно, едем себе, никого не встретим по пути, приезжаем в другое становище, а там про нас все-все известно уже. И как начальника зовут, и откуль едем, чего везем, сколь нас есть всего. Обо всем понятие имеют. Вот мы и прозвали ихнее сообщение почтой.

- Может, ручных голубей пускают? - высказал предположение Кураев.

- Откуда им взяться, голубям здесь. Коршуны, ястребы, да воронье одно. Слыхивал, будто дымом сигналы подают, но так ли это, доподлинно сказать не берусь.

- То не так и важно, - отмахнулся Кураев и ненадолго задумался. - А не дадите ли вы мне, господин сотник, десяток казаков для исполнения задуманного дела? Я напишу о том соответствующий рапорт губернатору.

- Оно, может, и можно, только не по вашему ведомству состоим мы, ваше высокоблагородие, - вновь прищурил один глаз сотник, отчего стал выглядеть довольно курьезно и совсем по-ребячески.

- Отойдемте-ка в сторонку, - взял его под локоток Кураев и что-то негромко стал объяснять. Потом полез за пазуху и вытянул оттуда свернутый в трубочку помятый лист белой бумаги, развернул его и дал прочесть сотнику. Тот сразу подобрался, вытянулся и с готовностью заявил:

- Рад помочь, ваше высокоблагородие. Даю в ваше полное распоряжение урядника, а с ним десять человек казаков, каких сами пожелаете выбрать.

- Да ладно вам, - остановил его поручик, - не тянитесь так, не на смотру. Казаков дадите опытных, чтоб могли в степи дорогу находить и вообще... добрых ребят. Договорились?

- Рад стараться, ваше высокоблагородие, - продолжал тянуться перед столичным офицером сотник, - все будет исполнено. - Потом помялся и добавил как бы через силу, - только рапорт напишите, не забудьте.

- Напишу, непременно напишу, - успокоил его поручик, - и его сиятельству графу доложу о вас лично при первой возможности.

От услышанного сотник чуть не подпрыгнул, взвился, встал на цыпочки и рявкнул во все горло:

- Открыть ворота для господ купцов! Разместить в офицерской казарме и накормить отдельно.

Офицерским корпусом оказался похожий на сарай длинный деревянный дом с двумя маленькими подслеповатыми, слюдяными оконцами. Какие-либо перегородки внутри отсутствовали, а вдоль стен тянулись сложенные из самана топчаны, покрытые грубым солдатским сукном. Здесь же висели седла, конская упряжь, стояли кадки с водой и грубо вытесанный из ствола дерева стол. Вместо стульев служили ременные трехногие сооружения, которые при необходимости легко сворачивались и столь же легко расставлялись. Вся посуда на столе была, судя по всему, самодельной из плохо обожженой глины. В казарме вились роем черные мохнатые мухи, отчего в воздухе стояло непрерывное гудение и хотелось скорее выскочить на улицу. К счастью, приоткрылась дверь, и Ивана окликнул не пожелавший заходить внутрь поручик: