Отрешенные люди

К вечеру добрались до небольшой речушки, через которую имелся неглубокий брод по отмели. Там и встали на ночлег, направив четверых казаков в караул, из-за опасения внезапного нападения со стороны степняков.

- Это еще нашей землей считается, - показал он вокруг себя, - а на той стороне уже киргизская. Туда в одиночку лучше не суйся, потом и костей не сыщешь.

- А как же купцы? Братовья вон мои до самой Кяхты ходят, и ничего? продолжал расспрашивать урядника с любопытством Зубарев.

- Купцы другое дело, - отвечал рассудительно тот, - они с иноверцами торг ведут, товары им везут, скот скупают. Купцов по ихним законам трогать нельзя, Аллах накажет.

Казаки тем временем быстро поставили захваченные с собой палатки так, чтоб вход смотрел в сторону степи, коней стреножили, загасили костерок и, как ни в чем не бывало, завалились спать. Иван Зубарев, умаявшись с дороги, чуть задремал, но его тут же одолели комары, и, как он ни закрывался с головой, ни ворочался с боку на бок, сон не шел. Поняв, что не уснуть, осторожно выбрался из палатки, направился к речке. Услышал в темноте сбоку, как щелкнул курок пистолета.

- Кто? - раздался приглушенный голос, и он узнал Кураева, различил его напряженный силуэт.

- Свои, - ответил Иван небрежно, - тоже не спится?

- Комары чертовы заели вконец, - опустил пистолет поручик, - как только киргизы живут в этой степи?

- Комаров и в Тобольске хватает, да ничего, живем, - поддержал разговор Зубарев. - А что, в Петербурге их совсем нет?

- Как нет? Царь Петр город на болотах ставил, а где болота, там и комар.

- Оно, конечно, - поддакнул Иван и замолчал, не зная, о чем говорить далее с поручиком.

- Так значит, не приходилось в Санкт-Петербурге бывать?

- Нет пока, - смущенно отвечал Иван, но тут же добавил,- но собираюсь быть. Надобность у меня... Вот брата выручу и поеду.

- Зачем же вам в Петербург? - и хотя в темноте не было видно лица поручика, но, судя по тону, он улыбался, говорил с явным превосходством. Поди, при дворе ждут?

- Может, и при дворе. Дело мое важное, государству и императрице прибыток хочу принесть... Прииски золотые сыскать.

- Вот как? - Кураев явно не поверил словам Ивана, но на всякий случай поинтересовался, - и большие прииски?

- А кто их знает. Может, и большие. Не бывал еще там. Крестный сказывал, будто золота там... тьма-тьмущая.

Кураев хихикнул в темноте, но, поняв, что поступил не совсем тактично, сделал вид, будто поперхнулся, закашлялся и, чуть выждав, рассудительно заметил:

-- Вы, я погляжу, весьма опрометчиво поступаете, пускаясь в подобные разговоры со всеми подряд.

-- Но ведь мы с вами давно... ну, пусть не очень, но знакомы. Вы мне помогли, собственно... Да и что с того, коль расскажу. Те прииски еще искать да искать надобно. Крестный мне только примерно сказал, где они.

-- И кто ваш крестный?

- А вот этого говорить не стану! Не на того напали. Знаю я вас, поспешил отплатить за насмешку Зубарев. Но потом, подумав, продолжил, - но если вы мне честное слово дадите, что в тайне все оставите, то скажу.

- Не буду я вам никакого честного слова давать, - неожиданно со злыми нотками в голосе заявил Кураев, - говорили мне про вас, провинциалов, будто душа у всех нараспашку, не верил. А оно истинно так и есть. Не вздумайте в столицу приехать, а то вас, голубчика, оберут, разденут и по миру нагим пустят. Любят у нас простачков, таких вот...

Зубарев надолго замолчал, надулся, сидел молча, отмахиваясь от комаров, думая при том:

"И чего я ему плохого сделал? Он спросил - я ответил. В самом деле, поди, придется в Петербург ехать, чтоб разрешение на прииски просить. Может, к самой императрице подведут, коль дело стоящее окажется, чином наградят поболе, чем у этого зазнайки. Нашел простачка..."

Кураев понял, что собеседник обиделся, и, чтоб как-то перевести разговор на другую тему, вынув трубку и табак, спросил:

- Табачку не желаете?

- Благодарствую, не курящие мы. Батюшка сказывал, мол, трубокуров в аду заставят черти огонь глотать. Грех то великий, смрадом дышать.

- Не скажите, не скажите. Не велик и грех: одну, другую трубочку выкурить, - поручик набил трубку и высек огонь, отчего высветилось его лицо с прямым правильно посаженым носом и лукаво блеснули глаза. - А вы не старой ли веры держитесь? Как-то я сразу и не подумал.

- Да нет, меня родители по новой вере окрестили, но сами, скрывать не стану, правильной веры держатся. Только вы это... - вновь спохватился Зубарев, - не скажите кому... Я это вам так, по дружбе выложил. Другим знать ни к чему.

- Ой, ну что с вами делать будешь, - засмеялся Кураев, - не скажу, никому не скажу. Видно, вас не переделаешь, живите таков, какой есть. Господь таких любит и хранит.

- Каких таких? - не понял Иван.

- А вот каков вы есть. Таким и живите. Прямодушным.