Отрезанная ветвь

Юный принц прикрыл глаза и ещё больше углубился в свои мысли. Себя, как принца Чан Мина он осознал в 5 лет. В тот момент на него навалились воспоминания его прошлой жизни. Несколько дней он провалялся в бреду, после чего проснулся совершенно новым человеком. Не тем, кем он был когда-то, не тем, кто родился уже здесь, чем-то средним. Он не перестал быть ребенком, всё же детское тело сильно влияло на него. Однако опыт прошлой жизни никуда не пропал. Он был словно подернут дымкой, которая не позволяла в полной мере использовать доставшиеся из прошлой жизни знания. Он использовал их словно по наитию. Например, он не обижался на других детей, когда те обзывались, а отвечал в разы худшими эпитетами, после чего они либо начинали плакать, либо становились его верными прилипалами. Он неплохо понимал людей за счет опыта прошлой жизни, что, конечно же, использовал себе во благо, играя на желании двора угодить принцу и так далее. И чем дальше, тем больше эта дымка рассеивалась, и тем больше взрослел принц Чан. Сейчас ему было двенадцать, но он ощущал себя как минимум ровесником Лу Тена, сына кронпринца Айро и будущего наследника престола.

Он не помнил, кем был в прошлой жизни, поэтому искренне считал своими родителями принца Озая и Леди Урсу. И если Урсу он однозначно обожал, то вот Озай вызывал в нем немалые сомнения. Нет, Озай, безусловно, заслуживал уважения, будучи хитрым и изворотливым интриганом и очень сильным покорителем, да и чего уж тут, любил маленький Чан своего папу. Но было в нем что-то непонятное. Словно время от времени на него накатывало нечто, что в корне меняло его поведение. И принц Чан Мин не знал, как ему помочь.

Принц сделал глубокий вдох и погрузился в воду. Одна, две, три… и вынырнул. Он открыл глаза и посмотрел на соседний чан. В нем отдыхала его младшая сестра, принцесса Азула. Иногда ему казалось, что девочка, так же как и он, помнит прошлую жизнь, уж слишком она была талантлива для своего возраста. Но нет, Азула все-таки была девятилетней девочкой, конечно, более развитой, чем ее сверстницы и имеющей несколько другие интересы, но все же еще сущий ребенок. Тоже самое касалось и Зуко.

Когда-то у принца Чана получилось стать для принцессы тем, на кого она подсознательно равнялась. Дерзкий, смелый и хитрый Чан, которому не нужно было покорение, чтобы быть самым крутым. Его авторитет среди детей придворных, да и самих придворных, уступал лишь авторитету Лу Тена. Он был для нее идеалом наравне с Озаем. А может даже и большим, потому что Чан был постоянно рядом, то и дело принося ей чего-нибудь интересного из дворцовой оружейной или от городских мастеров-оружейников, а Озай появлялся слишком уж редко, поскольку все же был очень занятым человеком.

Зуко с самого детства ходил хвостом за Лу Теном, а когда тот углубился в учебу, за Чан Мином. Он старался изо всех сил походить на него, из-за чего зачастую попадал в неприятности. Например, однажды он угодил в один из дымоходов дворцовой кухни, думая, что это потайной ход. Тогда пришлось разбирать кладку, чтобы вынуть его оттуда. Впрочем, если Чан Мина и Лу Тена уважали, то Зуко был всеобщим любимцем женской половины дворца, потому что обладал на редкость смазливым лицом. Азула пару раз даже ссорилась с ним из-за чересчур большого внимания со стороны матери, любимчиком которой и был Зуко. Правда, Чан Мину удалось похоронить вражду в зародыше, переведя ее на поле соперничества, что пошло на пользу их мастерству, и провести беседу начистоту с матерью.