Отряд

– Как всё быстро меняется, Тимофей Васильевич, – усмехнулся генерал и разгладил усы. – Совсем недавно вы просили меня взять вас и доктора к себе в отряд, теперь и сами уходите, и Павла Васильевича с собой забрать хотите. А я такой отличной работы лазарета в полевых условиях ещё ни разу не видел. И заслуга в этом принадлежит господину Бутягину.

– Павел Карлович, я понимаю, что за то время, пока мы доберёмся отсюда до столицы или Ливадии, вопрос с заболеванием государя и членов его семьи, вернее всего, решится, – я сделал паузу. – Но почему бы не подстраховаться? Вы же знаете, как это новое лекарство замечательно действует при воспалениях и инфекциях.

– Я же не возражаю. Просто сожалею, что два таких замечательных специалиста покинут мой отряд. Признаться, я был бы рад, если бы вы продолжали оставаться офицером моего штаба сейчас и в последующем. Но… – Ренненкампф замолчал, теребя ус. – Что теперь говорить! Вас ждёт его императорское высочество! Так что, пользуясь случаем, попрошу, вы там, Тимофей Васильевич, расскажите наследнику престола о действиях нашего отряда.

– Хорошо зная его императорское высочество, могу вас заверить, Павел Карлович, что он обязательно поинтересуется событиями в Китае, и я обязательно расскажу о стремительном и сокрушающем всех и вся на своём пути отряде генерала Ренненкампфа, разгромившего войска двух генерал-губернаторов китайских провинций.

Генерал расцвёл, а я в который раз убедился, как же в этом мире все хотят отметиться перед царским семейством. Но, произнося эти слова, я нисколько не кривил душой. Поход отряда Ренненкампфа по своей результативности и эффективности достоин войти в историю военного искусства.

Разговор с Ренненкампфом закончился тем, что Павел Карлович расщедрился выделить в моё с Бутягиным сопровождение полусотню казаков до встречи с отрядом генерала Сахарова. Я же с разрешения генерала направился к дворцу дзяньдзюня Чана, чтобы попрощаться и с ним, и с сестрой.

Как ни странно, но допустили меня к генерал-губернатору практически моментально, а войдя в комнату, где Чан Шунь меня дожидался, я ещё раз убедился в том, что система прослушивания и, судя по всему, подглядывания в помещениях дворцового комплекса гиринского дзяньдзюня пребывала на небывалой высоте.

– Тимофей, я рад, что ваша дальнейшая служба продолжится в тени его императорского высочества государя наследника цесаревича и великого князя Николая Александровича, – эти торжественные слова прозвучали из уст Чана вместо приветствия.

– Ещё не знаю, где и кем буду служить, – несколько резко ответил я, удивлённый такой осведомлённостью губернатора.

– Если офицеру приходит послание от принца со словами: «Ты нужен. Срочно приезжай», значит, служить ему в ближайшем круге будущего российского императора, – тоном наставника произнёс мой новый родственник.

Я же, слушая его, прикидывал, каким образом могли узнать текст депеши. Вслух ни я, ни Ренненкампф пять слов телеграммы не произносили. Получалось, что подглядывали откуда-то сверху. Надо будет генерала предупредить.

– Не могу этого утверждать, но всё возможно, – после небольшой паузы произнёс я.

– Тимофей, у меня одна просьба и одно предложение к тебе.

– Внимательно слушаю.

– Предложение заключается в следующем. Я выделю полуэскадрон, который совместно с полусотней казаков проводит тебя до Хуньчуня, где стоит отряд генерала Айгустова, а оттуда ты быстро доберешься до Никольск-Уссурийского или Владивостока. Дальше на поезде до Хабаровска. Неделю выиграешь от маршрута через Харбин, если не больше, – Чан Шунь замолчал.

– Спасибо, так будет действительно быстрее, – с благодарностью ответил я.

«Тем более на этом маршруте с Гродековым я смогу по телеграфу связаться через три-четыре дня из Хуньчуня или ещё через сутки из урочища Новокиевское[8], где располагается пограничный комиссар Южно-Уссурийского края. А там Николай Иванович подскажет, как мне быстрее добраться до цесаревича», – это я уже продумал про себя.

– А какая просьба, господин генерал-губернатор?

– Хотел бы сказать, что не губернатор, а Шунь, но просьба к тебе от губернатора, а не от родственника. Давай пройдём в соседнюю комнату.

Зайдя следом за Чаном в небольшое помещение, я увидел разложенные на столах, как я понял, подарки. И не ошибся. Гиринский дзяньдзюнь от своего имени посылал подарки для российского государя и членов его семьи. Для мужчин на столах лежали мечи дао, рукояти и ножны которых были отделаны золотом и драгоценными камнями. Для женщин припасены китайские веера, представляющие собой произведения искусства, шкатулки с драгоценностями. Но основная просьба состояла в передаче Александру III послания, вложенного в непромокаемый тубус, запечатанный сургучом с оттисками личной печати Чан Шуня. Что в послании, дзяньдзюнь мне не сказал. Ну и ладно! Как говорится, меньше знаешь – крепче спишь.