Отряд

- Выпорет! Федька Блин знаешь, как порет?! Шкуру запросто спустит. Да и сама бабка здорово кнутом управляется - всласть помахать любит, не одну уж девку…Ой… - Поняв, что сболтнул лишнего, Онисим прикусил язык.

Новое задание Митьке не понравилось, что еще за дела - отроков содомиту искать! Расставшись с Онисимом у Преображенской церкви, Митрий шустро побежал на Береговую доложиться Ивану.

Государев человек Иванко выслушал парня хмуро, вполуха. Видно, был чем-то озабочен, и Митрий догадывался чем. Сколько времени уже в Тихвине, а дело все не сдвинулось с мертвой точки: ну, узнали точно, что таможенного монаха Ефимия убили по приказу Платон Акимыча Узкоглазова, а вот связь последнего с московским гостем Акинфием Козинцем - поди-ка установи, попробуй! С Прошкой тоже как-то не получилось: по уму - его бы к Узкоглазову и приставить, а вон оно как вышло - приходится в монастыре держать, от того же Платон Акимыча прятать. Хорошо хоть о Паисии вовремя вызнал, вот еще б о новом таможеннике разузнать, Варсонофии. Что он за человек, этот чернец? Давно ли в обители, пользуется ли уважением у братии? Наверное, пользуется, таможенник - должность важная, кого попало на нее не поставят. Что же касается московского гостя… Неужели и впрямь ушел в Архангельск? Нет, не может быть, уж больно далеко, через Тихвин-то куда как ближе. Затаился где-нибудь неподалеку, выжидает, когда все уляжется.

Иван вдруг улыбнулся и подмигнул Митьке:

- А что бы ты, Димитрий, на месте московского купчишки сделал? Как бы узнал, что пришла пора обратно на посад сунуться?

Митрий пожал плечами:

- Наверное, поосторожничал бы. Для начала человечка верного послал - покрутиться, вызнать.

- Человечка верного - это ты прав, - согласился помощник дьяка. - Я тоже так мыслю. Ну, давай дальше думать. У Акинфия обозники - все из Москвы, здешних ходов-выходов знать не ведают, слепы, как котята, примерно так же, как я бы без тебя с Прошкой…

Митька зарделся от похвалы, опустил очи долу.

- Значит, какой смысл кого-нибудь из обозников посылать? - задумчиво продолжил Иванко. - Просто так - походить по торжищу, сплетен послушать? Оно, конечно, можно и так, коли больше послать некого…

- Акулин! - прервав собеседника, громко воскликнул Митрий. - Акулин Блудливы Очи! Да ты не морщись, Иване, послушай. И что с того, что Акулин - известный всем содомит, это даже и лучше: на посад приехал - ясно зачем, вернее, за кем, никто ведь ничего другого и не подумает. А сам посуди, откуда у небогатого однодворца черт-те из каких лесов вдруг да завелись денежки? И немаленькие!

- Так ты полагаешь, этот самый Акулин Блудливы Очи и есть посланец? - Иван недоверчиво покачал головой. - Нет, вряд ли - приметлив больно.

- Зато появился как раз вовремя! Не поздно и не рано - как раз когда с убийством таможенника вроде бы все улеглося.

- Ой, вряд ли, вряд ли…

- И все равно я б за этим содомитом присмотрел, - уже менее убежденно протянул Митрий.

- Ну присмотри, - нехотя согласился Иван. - Худа не будет. Говоришь, бабка Свекачиха послала для Акулина отроков собирать?

- Ну да, - Митька кивнул. - Потому и не хочу больше на Стретилово возвращаться - опасно. Онисим сказал: ежели к вечеру никого не найдем - плетей отведаем. Честно говоря, собственную-то шкуру жалко. Да и что там высматривать, на Свекачихиной усадьбе? Чего там такого для нас интересного происходит? Да ничего. Срам один, прости Господи!

- Как же ты тогда за Акулином посмотришь, коли к Свекачихе не вернешься? - с усмешкой поинтересовался Иван. - Никак, получается…

- А вот и нет! - Митрий ненадолго задумался. - Я вот что, я за Онисимом послежу - вдруг да он отыскал кого-нибудь, тогда и вернусь, а ежели не выйдет… Ежели не выйдет, можно содомита монашеской братии сдать - пущай в железа закуют, да на правеж его, на правеж!

- На правеж? Для того его с поличным взять надо. И вот что я тебе скажу, Митрий, - Иван понизил голос. - Хотели бы - давно всех взяли. И содомита этого, и бабку Свекачиху. Однако сделать так - неумно поступить. Прав отец Паисий - лучше притон явный, чем тайный - уследить легче. О бабке Свекачихе он мне много чего порассказывал - знать, есть там у братии и глаза, и уши. Притон, он как чирей - в одном месте выдавишь, в другом обязательно новый появится, а то и не один, народец-то грешен, особенно у вас, на посаде Тихвинском!

- Да уж, - обиделся Митька. - Уж каких только слухов о нас, тихвинцах, не ходит по Руси-матушке! И драчливы-то мы, и злы, и завистливы. Можно подумать, в других местах все сплошь богоугодные странники проживают.

Иван неожиданно рассмеялся: