Отряд

В голову вползла циничная мысль о том, что в живых остались, в общем-то, самые опытные и умелые: Малышев, Стихарь, Вешняк, Онищенко, Степанов… На войне подобное случается редко, но все же случается. С этими бойцами, пожалуй, можно и прорваться. Да и немцы, судя по всему, не лыком шиты. Вот один черноволосый широкоплечий пулеметчик Майер чего стоит! Тяжелый «МГ-42» в его волосатых руках, кажется, живет какой-то своей злой, опасной и целеустремленной жизнью… И рыжий Шнайдер ловок, черт, ничего не скажешь. Ну, а командир ихний, обер-лейтенант Хельмут Дитц… Велга покосился на долговязого белокурого Дигца, пристроившегося в трех шагах от него у обломка такой же колонны. Почувствовав на себе взгляд русского лейтенанта, немец поднял голову и вопросительно вздернул светлые тонкие брови.

— Все нормально, — заставил себя улыбнуться Велга.

Черт, сразу так вот очень трудно привыкнугь, что этот «обер» в серо-зеленом (глаза б на него не смотрели!) мундире, с Железным крестом II степени и «Знаком участника пехотных штурмовых атак» на груди, с исправным и грозным на ближней и средней дистанции пистолетом-пулеметом «МП-39» на худых коленях, с «парабеллумом» в кобуре и парой-тройкой стопатронных магазинов в подсумке, в пыльных добротных высоких офицерских сапогах, что этот проклятый ариец, которого еще вчера следовало если не убить на месте, то тут же взять в плен и с пристрастием допросить, сейчас ему, советскому лейтенанту Велге Александру Ивановичу, добрый союзник и чуть ли не друг…

— Товарищ лейтенант, а товарищ лейтенант!

Задумавшись, Александр не заметил, как к нему неслышно подошел сбоку Валерка Стихарь и тронул за рукав гимнастерки.

— Что? — недовольно, оттого что его застали врасплох, глянул на ростовчанина Александр.

— Там с вами раненые поговорить хотят. С вами и с немецким обер-лейтенантом тоже. Господин обер-лейтенант! — позвал он.

Дитц быстро поднялся и подошел. Пришлось встать и Велге.

— Что случилось? — осведомился немец.

— С нами хотят поговорить раненые, — объяснил ему Велга.

— Раненые? — Дитц повернул голову и посмотрел туда, где у дальней стены лежали и сидели восемь раненых солдат. Шестеро из них не могли ходить самостоятельно, а еще двое хоть и передвигались, но вряд ли смогли бы одолеть и сотню метров. — Что ж, пошли по-говорим.

При виде приближающихся командиров немецкий ефрейтор с перевязанной головой и грудью попытался подняться, но Велга его остановил:

— Сидите, сидите, ефрейтор. В чем дело?

— Господин… господа… — неуверенно начал ефрейтор и беспомощно оглянулся на своих товарищей, ища поддержки.

Велга и Дитц переглянулись.

— Тут такое дело, товарищ лейтенант, и вы, господин обер-лейтенант, — обстоятельно вступил лежащий рядом Степан Коломийцев — бывший крестьянин из-под Чернигова и самый старый боец во взводе (недавно ему исполнилось сорок три года). — Сейчас, видно по всему, гроза начнется страшенная. Вам всем, которые целы и не ранены, прорываться надо. А мы здесь останемся — вас прикроем. Не говорите ничего, товарищ лейтенант! — Он слегка повысил голос, заметив, что Велга открыл было рот для возражений. — Ничего говорить не надо. Мы тут с товарищами посовещались… Позвали Валеру с его переводной машинкой и посовещались, значит. И все решили. Вам, здоровым, нас все одно всех не унести. По двое на каждого — это уже шестнадцать человек требуется, а вас всего пятнадцать. Да и носилок нет, и сделать их не из чего. А нам… Чем черт не шутит. Откроем огонь, создадим видимость, что нас тут много, а потом сдадимся. Может, убьют, а может, и нет. Немцы, камрады то есть, согласны. Нет у нас другого выхода. А вы, если вырветесь, уж как-нибудь исхитритесь всыпать этим сволочам, что нас сюда кинули, по первое число. Патронов нам много оставлять не надо, патроны больше вам пригодятся. Ну и гранат пяток, пожалуй. Вот… — Он помолчал и добавил, твердо глядя прямо в глаза Велге: — По-другому нельзя, лейте-нант. Если выживешь и — чего только не бывает! — вернешься домой, расскажи моим, что их муж и отец погиб смертью храбрых. А где и как погиб, не рассказывай — подумают еще, что смеешься над ними или умом тронулся. Сочини что-нибудь, ладно?

— Ладно, — кивнул Велга и судорожно сглотнул.

— Храбрецы, — тихо, но отчетливо сказал стоящий рядом Дитц. — Мы не забудем вас.

Он поднял худое лицо к небу, и первые крупные капли дождя упали на его лоб.

ГЛАВА 6