Отряд

– Господи, – тихо произнес скаут-мастер, а затем пристально посмотрел на Макса: – Ты ведь не наглотался этой дряни? Что-нибудь попало тебе в рот или в глаза?

– Кажется, нет.

– Подумай еще раз.

– Нет, – уверенно ответил Мак. – На меня ничего не попало.

– Ты все время прикрывал рот марлей?

– Да.

– Хорошо… Ладно, хорошо.

Пошатываясь, Тим подошел к столу и глотнул виски прямо из бутылки.

– Если будешь пить виски, в тебе никогда не заведутся черви, Макс.

Кент без остановки молотил в дверь:

– Тим! Ти-и-и-и-им!

Скаут-мастер, спотыкаясь, добрался до раковины и вымыл руки. На это ушло время – мыло совсем не пенилось в жесткой воде. Ноги Тима тряслись, будто у новорожденного жеребенка, а когда он закончил отмываться, то обнаружил, что руки покрыты ссадинами и царапинами. Имело ли это теперь значение? Не сказав ни слова Максу, Тим потащился в спальню и вернулся оттуда в свежих брюках.

Он пинком отшвырнул стул – пришлось сделать три попытки, у него как будто не осталось сил на хороший удар, – распахнул дверь и поймал раскрасневшегося и кипящего от злости Кента с поднятой для очередного удара рукой.

– Отойди от этой чертовой двери, Кент. – Тим говорил голосом восставшего из могилы мертвеца. – И уноси свой зад подальше.

14

ТИМ СИДЕЛ у костра и объяснял то, что мог объяснить. По большей части, в произошедшем он вообще не находил смысла.

– Червь?

– Да, Ньютон, червь. Не дождевой или один из тех, что можно откопать в мамином саду. Солитер.

Тим имел опыт общения с ленточными червями. Как и любой врач общей практики. Недуг довольно распространенный. Подхватить его можно где угодно и так же легко, как погладить собаку. При условии, что пес чуть раньше извалялся – как это водится у собак, – в куче дерьма. Его микроскопические частицы оказались теперь у вас на пальцах, хотя вы об этом даже не подозреваете. Тысяча яиц глистов забились между бороздками кожи. Погладили вы старину Спота и, скажем, съели горсть попкорна, а потом слизали соль с пальцев. Бинго-Банго-Бонго. У вас черви.

По крайней мере раз в месяц Тим, видя в приемной какого-нибудь мальчишку, почесывающего ягодицы через задний карман брюк, говорил себе: «Глисты». Однажды мать такого пациента протянула Тиму стаканчик из-под мороженого с бледными какашками своего отпрыска. «Я подумала, вам понадобится образец, – торжественно произнесла она. – Для подтверждения».

Тим назначал таблетки, которые за несколько дней уничтожали колонию ленточных червей. Так что они были не более чем досадным неудобством.

– Тот человек умер, – просто сказал Тим.

– Из-за червей? – спросил Эфраим.

– Нет, Иф, из-за червя.

– Как, черт возьми, солитер может кого-то убить? В восемь лет у меня были глисты. Я избавился от этих мелких засранцев.

– Знаю, – ответил Тим. – Я тебе лекарство и выписывал.

«Эта тварь была гораздо больше обычного червя», – подумал Тим. Он слышал, что бычьи цепни – те, которых можно заработать, съев испорченное мясо, – способны вырастать до двадцати-тридцати футов. Ему вспомнился случай из практики, когда врач вытащил одного такого из ноги заводчика скота. Цепень свернулся клубком в слоях мышц. Шишка была размером с бейсбольный мяч. Доктор сделал надрез и извлекал паразита так, словно разматывал катушку ниток. Червь был невероятно тонким. Как спагетти. И оборвался. Оставшаяся в теле часть отмерла и начала гнить. Фермер едва не потерял ногу.

Но даже среди самых длинных червей не встречалось таких толстых.

– И что червь с ним сделал? – спросил Эфраим.

Что мог ответить Тим? Правду? Правда – которой даже он не хотел смотреть в глаза – заключалась в том, что солитер поступил так, как и поступают солитеры: сожрал все, чем питался человек. Представьте, что внутри вас на полную мощь пылает печь – что ни брось в нее, сгорит без остатка. Но для вас топлива не остается. Тим подумал об обескровленной до белизны плоти незнакомца и понял, что червь, возможно, съел кое-что еще. Кровь и ферменты. Из-за этого отказали почки, печень и прочие органы… Некая разновидность вампиризма.

Но сказать такое он не мог. Это напугало бы мальчишек. Однако кое-чем он все же поделился – это виделось ему единственным способом хотя бы отчасти снять напряжение. Только вот мальчишки были всего лишь детьми. Именно сейчас, когда родной остров, больницы и помощь казались такими далекими, Тим осознавал свой долг перед этими ребятами и их родителями. Он должен оберегать их. Честь скаута.

– А вы в порядке? – спросил Ньютон, – Вы с Максом? Что-нибудь… Ну, понимаете, что-нибудь к вам прикоснулось?

Мальчишки уставились на скаут-мастера, гадая, вероятно, о том же. Тим же недоумевал, зачем он вообще это затеял. Не саму операцию. Зачем было втягивать Макса? Он твердил себе, что нуждается в помощи – ни один хирург не оперирует в одиночку. Но теперь его уверенность пошатнулась.

– Тим? – В глазах Кента появился вороватый блеск. – Что-нибудь. К тебе. Прикоснулось?

«Отвали, нахальный ублюдок», – презрительно бросил нашептывающий голос.

– Не думаю, – ответил Тим. – Все произошло очень быстро.

Кент повернулся к Максу: