Отряд К10

Виктус представил себе Фратер Милиша с нормальным вооружением и почему-то совершенно этой картине не обрадовался. Впрочем… пообещать можно что угодно. Либо их ячейка провалится, и вся планета отправится в Варп, возможно, неметафорически, либо они преуспеют и покинут этот мир, оставив текущие личины в забвении.

Еще некоторое время они потратили на обсуждение деталей, прежде чем Виктус осторожно начал вставлять упоминания интересующих его тем. Он до сих пор искренне считал себя пиромантом, однако правда была в том, что наиболее часто используемой школой для него давно стала телепатия. И потому было совершенно неважно, что именно отвечает архиепископ, и отвечает ли вообще. Виктус считывал его мысли, неизбежно всплывающие после заданных вопросов. Псайкер почему-то совершенно не удивился, не найдя в мыслях архиепископа веры ни на гран. Напоминание об объявлении Кардинала о пришествии святого всколыхнуло в архиепископе раздражение, он не был уверен, выжил ли глава церкви из ума, или плетет интригу, но определенно считал такое объявление помехой бизнесу, вокруг которого так или иначе крутились все его мысли. Тем временем, их официальная беседа перешла к этапу, когда архиепископ уже

определенно ждал от торговца расписки. Он настойчиво придвинул к Виктусу пустой лист и письменные принадлежности. Псайкер полез за пазуху за своей ручкой, но натолкнулся на удивленно-неодобрительный взгляд архиепископа. История о счастливой ручке, оставленной отцом, понимания в церковнике тем более не вызвала.

— Суеверия? Что ж… церковь такое не одобряет. И сегодня это может стоить вам очень выгодного предложения, — сухо произнес он.

«Выгодного, как же,» — Вик невольно подумал о первой партии в тысячу лазганов,которая должна была стать пожертвованием, то есть, бесплатной. Но сворачивать разговор было категорически рано. — «А впрочем, чего я паранойю?»

Как оказалось, паранойя для аколита не порок, но средство выживания. Едва Виктус взял в руки тяжелую и вычурную ручку, как почувствовал укол в палец и тут же — воздействие на сознание. От последнего тренированный псайкер отмахнулся, однако, на пальце так и осталась маленькая чернильная точка. Быстрый пси-сенс показал, что в ручке было свернуто слабое, но довольно хитрое — не разобрать сходу — плетение. А еще оно было очень, очень старым, куда старше самого архиепископа. Псайкер припомнил несколько словесных оборотов из юности, когда обитал на корабле, перевозившем заключенных, и добавил еще немного из любимых выражений Кадис. Он написал таки расписку, которую от него хотели, и перешел к решению оставшихся вопросов, пока явно уже желающий свернуть встречу архиепископ не выпроводил его.

— Я очень хотел бы посетить вашу библиотеку, — попросил он смиренно, считывая мысли Кардинала. Если не получить доступ, так хотя бы узнать, что именно там скрывается.

— Боюсь, библиотека сейчас закрыта. У нас проводятся обширные работы по реставрации и инвентаризации, — соврал архиепископ.

«Докопались, понимаешь ли, рвутся все. Нет там ничего интересного для вас, приезжие. Может, вынести некоторые вещи и сделать вход платным?»

Попытка Виктуса просто внушить мысль, что уж этого хорошего парня пустить можно, разбилась о сознание церковника безо всякого эффекта. Возможно, понятий «хороший парень» и «пойти навстречу» просто не было в лексиконе архиепископа. А вот мысль’Я могу на этом заработать' прижилась как родная, и за очередную взятку Виктус получил пропуск на предъявителя. Что правда, архиепископ указал прийти следующим вечером, так что аколит сразу сделал себе заметку поставить кого-нибудь следить, что и куда вынесут из библиотеки.

Уже прощаясь, Виктус задал последний вопрос уже практически в лоб:

— Скажите, я видел галерею портретов Кардиналов… как получилось, что они настолько похожи?

«Как! Задрала! Эта! Семейка!» — настроение архиепископа окончательно испортилось, к немного недостойному, но определенно объяснимому удовольствию псайкера. — «Мешают бизнесу, давно пора их сместить». Среди волны неприязни в адрес Кардинала Виктус выловил, что сам архиепископ сходство Кардиналов для себя объясняет банальным инцестом. Вот только после всего им открывшегося, аколит не был уверен, что здесь все так просто.

* * *

У Миры с Фалькусом основной задачей было расспросить людей, кто же занимался реставрацией храма вообще и узора на потолке в частности. Это могло стать ключевым моментом в определении замешанных персоналий, потому что именно тот, кто наносил рисунок, имел возможность управлять плетением. Точнее, расспрашивать должен был ассасин. Мира искренне недоумевала, как так можно жить, и с каждым днем была на шаг ближе к тому, чтобы сорваться, высказать на главной площади все, что думает об этом мире и его традициях, и потом неизбежно устроить массовую резню, когда ее попытаются… гм… утихомирить местными способами. Что правда, господину Инквизитору такое выполнение скрытного расследования не понравилось бы — и это держало надёжнее любых цепей.