Отряд особого назначения. Диверсанты морской пехоты

Сердце у десантников дрогнуло. Оказались буквально на волоске от тяжкого исхода; не выдержи у кого-нибудь нервы, нажми от волнения неосторожно на спусковой крючок, раздайся хоть один выстрел — и пошла бы заваруха. Не соберешь ни своих, ни чужих.

Выработанная годами выдержка и тут позволила избежать кровопролития, хотя наши и не знали об истинных намерениях японцев: собираются ли они подпустить десантников на близкое расстояние и в упор расстрелять или рассчитывают нажать на психику, авось нервы у нас не выдержат — повернем назад и уйдем.

Не обмолвившись ни словом, — даже некогда было переговорить и прикинуть, — лишь перекинувшись коротким взглядом, разведчики прошли и мимо этого заслона, сделав вид, что и это препятствие их не пугает.

Оставив у себя за спиной японцев с пулеметами, разведчики почти вплотную подошли к воротам штаба. И тут оказались двое вражеских солдат с винтовками наперевес в вытянутых вниз руках.

Пришлось остановиться перед закрытыми воротами. Позади и впереди десантников вооруженные японцы с оружием на изготовку.

Ворота открылись, и навстречу вышел японский офицер.

Инзарцева по внешнему виду трудно было признать за старшего среди подошедших разведчиков. Может быть, возраст, осанка и привычка командовать подсказали бы опытному глазу, что это не рядовой разведчик, а старший офицер. Как и все остальные, одет он был в полуспортивную, полувоенную форму: на голове лыжная шапочка с большим козырьком, вместо гимнастерки — спортивная куртка со многими карманами, флотские широкие брюки заправлены в яловые сапоги. В такой же неопределенной форме, без всяких знаков различия были и остальные разведчики. В других походах это было хорошо: удобно, практично. Но в этой операции, когда пришлось не воевать, а вести сложные переговоры, морская форма со всеми знаками различия очень бы пригодилась. Только Леонов и Гузненков отправились в поход в кителях и с погонами. Позже этот более или менее официальный вид как раз и импонировал японцам, когда пришлось с ними круто разговаривать.

Так или иначе, вышедший из ворот офицер обратился к Инзарцеву, спросив, что нам нужно, зачем мы пожаловали.

Инзарцев ответил, что подошедшие десантники хотели бы видеть коменданта крепости или начальника штаба.

Офицер сказал, что понял хорошо, повернулся и ушел в штаб.

Десантники остались у ворот дожидаться результата. Положение складывалось довольно щекотливое: прорываться силой в штаб рискованно, из-за пустяка можно вызвать конфликт, но и стоять в бездействии у ворот тоже не пристало победителям — ни к чему ставить себя в положение просителей. Ведь разведчики пришли не просить, а диктовать условия. Ожидание затягивалось, прошло не менее двадцати минут. Неловкость стали чувствовать и разведчики и офицеры.

В этот момент дверь снова отворилась — и к разведчикам вышла целая группа японских офицеров. Старшим оказался сухопутный офицер в чине полковника. Он назвался комендантом города.

Услужливый адъютант поставил позади него стул-раскладушку, полковник сел, положил руки на эфес поставленной между ног шашки и передал через переводчика, что он готов выслушать советских представителей.

Инзарцев сказал, что к городу подошел советский морской десант на кораблях. Война Японией проиграна, еще несколько дней назад император заявил о капитуляции. Наш десант прибыл, чтобы принять капитуляцию гарнизона и обеспечить необходимый порядок в городе. Советское морское командование предлагает командиру японского гарнизона вместе со старшими офицерами войск прибыть на советский корабль, стоящий в порту, чтобы там вести переговоры об условиях и порядке капитуляции.

Полковник ответил, что он понял требование советских представителей, немедленно об этом доложит командованию гарнизона. После этого он поднялся, слегка наклонил голову в знак прощального приветствия и, выпрямившись, стараясь сохранить важность осанки, отправился обратно в штаб. Адъютант подхватил и понес стул, остальные офицеры двинулись следом за полковником. Ворота тут же за ними закрылись.

Вся наша группа повернулась и отправилась обратно в порт. Инзарцев и Никандров решили вести десантников не по той широкой дороге, по которой шли к штабу. Все еще опасаясь какой-нибудь внезапной выходки со стороны японцев, они повели десантников по узким аллеям, которые скорее всего могли вывести их к порту.

Первые отрядные посланцы, сходившие к японскому штабу, чтобы вызвать вражеское командование на переговоры, пошли назад к стоящим в порту катерам.

III

После рейда по городу мой взвод и Леонов с группой разведчиков возвратились в порт. Задержался лишь взвод Никандрова и Инзарцев с ними. Они вышли на побережье бухты и расположились на одной из небольших высот, выставили дозорных и стали наблюдать за обстановкой. Нам они из порта не были видны, а они хорошо видели и остальную часть отряда, и катера, и всю бухту, вплоть до островов.