Отряд особого назначения. Диверсанты морской пехоты

Новому командиру группы Фигенскоу Коре было 25 лет, он на пять лет моложе своего помощника Юнсена Оскара, но опытнее житейски, прошел основательную политическую закалку. Его соотечественники с южного побережья фьорда, из селений, примыкающих к Киркенесу, уходили нередко на советскую землю по сухопутью, а Юнсен пришел осенью сорокового года на Рыбачий морем. Еще до высадки немецких войск в Норвегию он вступил в Норвежскую компартию, а до этого три года был комсомольцем. И по идейной подготовке, и по умению подходить к людям Фигенскоу был значительно подкованнее Юнсена. Поэтому он и был назначен руководителем группы. Оскар тоже парень честный, порядочный, но он по натуре исполнитель, по характеру более мягок, добродушен. Жена его осталась на родине, в Киберге.

Радист группы Ойен Коре — из обрусевших норвежцев, родился в Цып-Наволоке, на Рыбачьем, оттуда и пришел в разведку.

Первой военной осенью он с группой Кудрявцева ходил на Варангер, в том походе погиб его брат Хокон. Ойен вместе с несколькими норвежцами вернулся на Рыбачий через Варангер-фьорд на шлюпке.

В северных широтах властвовала полярная ночь, но судоходство не прекращалось. Немецкая армия нуждалась в каждодневном подвозе питания, в поставках стратегического сырья. Даже пассажирские перевозки между портами востока и запада не приостанавливались.

Юнсен свел Фигенскоу с норвежскими соратниками, которые помогали следить за немецкими гарнизонами, за перевозками, за военными сооружениями.

Радиограммы с точки шли в той же последовательности. До конца года от Коре получили более пятидесяти донесений, большинство из них пополняло сводки разведотдела, представляемые в штаб флота. Сообщали не только то, что видели сами, но и то, что добывали и передавали соратники из норвежского Сопротивления. Контакт действовал бесперебойно не только к Перс-фьорду, но и к западу от точки группы, и по южному берегу полуострова вплоть до Несюбю. На встречи теперь ходил в основном Фигенскоу.

Норвежцы воспряли духом. Армия Паулюса под Сталинградом была окружена, дни ее сочтены. Успехи советских войск заронили надежду на неизбежный разгром фашизма, освобождение Норвегии от оккупантов и их прислужников.

В конце января до группы дошла тревожная весть: в Якобснесе, родном селении командира группы Фигенскоу, оккупанты арестовали сразу 24 местных жителя. Причины ареста были неизвестны. Но ходили слухи, что им предъявлено обвинение в пособничестве противнику.

Разведчики серьезно обеспокоились: в том селении у них были контакты, оттуда поступали донесения. Правда, не напрямую, а через передаточные посты. Если при допросах это обнаружится, всплывет и фамилия Фигенскоу…

Доложили на базу. Оттуда поступила установка затаиться, ни собой, ни соратниками не рисковать, на прямые контакты выходить реже, сведениями обмениваться в тайниках, о новостях по Якобснесу доносить без задержек.

Однако через некоторое время поступило сообщение, что Апмар Сиблунд — самый надежный сотрудник — на свободе. Его не задерживали и на допросы не вызывали. Два его брата находились в Советском Союзе, оба в разведке, готовились к заброске. Третий — Альф — погиб при выполнении задания. Но беспокойство не прошло. Гестаповцы могли оставить Алмара на свободе с умыслом, чтобы понаблюдать за ним, через него выяснить его контакты и связи.

Альфхильд постепенно стала незаменимой связной. Когда ни Фигенскоу, ни Юнсену нельзя было отправляться в дальние точки, а связь не допускала отлагательства, в маршрут отправлялась Альфхильд. Она еженедельно навещала своего мужа Андреаса в Хамнинберге, иногда для нее там уже были припасены сообщения из других мест.

Изредка она ходила на боте в Перс-фьорд, там ее тоже ждали вести для разведчиков. Однажды Гудвар Ульсен рассказал ей, что возле их поселка укрывается группа разведчиков, но они подчинены командованию в Мурманске. У них что-то случилось с радиостанцией, связь с базой прервалась. Они знают, что невдалеке несут свою вахту соратники из флотской службы, и попросили Гудвара переправить эту весточку через своих людей. Просьба дошла в Сюльтевик. Фигенскоу и Коре пошли помочь коллегам, Юнсен остался на вахте один.

Поскольку и те, и другие разведчики родом были из одних мест на Варангере, да и перед войной судьба свела их под Мурманском, подружились быстро, стали наведываться друг к другу, иногда даже оставались переночевать в Перс-фьорде, нарушая условия конспирации, — сработали дружелюбие и долгая сравнительно безопасная служба. Мурманское руководство, которому доложили, почему они несколько дней молчали и кто помог наладить им передатчик, не осудило их за это. Морское командование тоже молчаливо согласилось с самовольством. Так, однажды нарушив запреты, следующие встречи за грех не считали.