Отряд

Приборы там всякие… Но здесь им никакие приборы не помогут, можете мне поверить.

— Хотелось бы, — беспокойно оглянулся Алек-сандр.

Отряд двигался плотно — никто не отставал и не шагал стороной, а впереди и сзади солдат шли молодые свароги, каждый второй из которых нес зажженный факел. Где-то в самой середине отряда, между Малышевым и Хейницем, мелькнуло бледное, обрамленное черными волосами лицо Станы. «Вот еще беда на нашу голову, — с неприязнью подумал Велга. — Хотя, с другой стороны… Нет, пленные — это всегда лишние хлопоты и ограничение маневра. Я б отпустил. Сейчас, правда, нельзя — может навести погоню. А что, раньше было можно? М-мда. Как ни крути, а Хельмут прав. Все равно обуза. Не люблю пленных… Вот странно, почему она меня не возбуждает как женщина? Ведь красива же — не отнять. Ноги вон какие. Опять же бедра, грудь, глаза… то-се… Может, потому что инопланетянка? Но если судить по той же «Аэлите» Алексея Толстого, у человека к инопланетянке могут возникнуть вполне нежные чувства. Правда, то художественная литература, а здесь самая что ни на есть реальность, но ведь говорят же, что настоящий талант ошибается редко… Или я просто настолько уже отвык от женщин?» Некоторое время он сосредоточенно размышлял на эту тему, вспоминая своих знакомых противоположного пола в различных ситуациях и положениях, и наконец с облегчением пришел к выводу, что от женщин, конечно, отвык, но не до последней степени. А сержант Стана не возбуждает его потому, что держится слишком холодно и отчужденно и вообще в его глазах является не женщиной, а вражеским солдатом, взятым в плен.

Проход сузился, и свет факелов заплясал на стенах, радуя взгляд разнообразием красок. Подошел Дитц.

— О чем грустишь, Саша?

— Да нет, все в порядке. Думаю вот и все-таки никак, хоть убей, не могу понять, отчего свароги не могут сами отнять это их Милосердие Бога, если оно им так уж необходимо. — По забывчивости Велга не переключил «переводчик», и проводник понял его слова.

— Вам же объяснили, — покосился на офицеров Митта. — Хотя, наверное, тем, кто не знает, понять это трудно. А вообще-то вам и понимать ничего не надо. Зачем? Вы просто запомните, что сварогам нельзя воевать за Милосердие Бога, а вам можно. Вот и все.

— Шутник, — усмехнулся Дитц. Он и сам не заметил, что все прекрасно понял, хотя разговор и переводился на русский. — А если мы, захватив Милосердие, не захотим его отдавать? Что тогда будете делать?

— А зачем оно вам? Во-первых, это ваша гарантия возвращения домой, а во-вторых, у вас должно быть свое Милосердие, не сварожье. Просто вы, наверное, утеряли его так же, как мы когда-то…

— Черта с два, утеряли, — мрачно подал сзади голос Майер. — Не было у нас никогда никакого Милосердия Божьего. Всегда, всю свою историю, люди воевали друг с другом. Вам, сварогам, хорошо. Мы вам отдадим ваше Милосердие, если, конечно, получится, вы тут же все помиритесь и вернете нас на Землю. А на Земле, между прочим, нас поджидает бо-о-ольшая бойня!

— У каждого свой путь, — спокойно заметил Митта. — У сварогов свой. У вас, людей, свой. Кто знает, быть может, когда Милосердие будет освобождено, мы, свароги-горцы и звездные, как-нибудь сумеем вам помочь… Ведь мы разумны. А разумные должны помогать друг другу.

— Хорошо излагаешь, — не унимался Майер. — Только что-то я не заметил, чтобы вы, разумные, особо помогали друг дружке. По-моему, все как раз наоборот.

— Это оттого, что мы утратили Милосердие Бога, — терпеливо пояснил сварог. — А теперь должны его вернуть. С вашей помощью.

— И с божьей! — хохотнул Шнайдер.

— Не понял, — обернулся на ходу проводник.

— Я говорю, что уповать нужно не только на нашу, но и на божью помощь, — разъяснил свою мысль Курт. Митта задумался и некоторое время шел молча.

— Нет, — промолвил он наконец. — Бог уже однажды оказал нам помощь, подарив свое Милосердие. Теперь мы сами обязаны обрести его вновь.

— Как же, «сами»! — съязвил Валерка Стихарь. — Нашими жизнями и автоматами — это теперь называется «сами»… Ловко устроились, нечего сказать!

— Да, сами, — упрямо подтвердил сварог. — Мы нашли вас и сделали вам предложение. Обстоятельства сложились таким образом, что вы не смогли отказаться. Так что в данном, случае вы, являетесь как бы орудием в наших руках, уж простите за такое сравнение.

— Да назови хоть горшком, только в печь не суй, — хмыкнул Вешняк.

— Это вам бог подарил свое Милосердие, — неожиданно прогудел Малышев, — а нам он ничего и никогда не дарил.

— Так что мы вполне можем рассчитывать на его помощь в нашем трудном деле! — подхватил Шнай-дер. — А то как-то несправедливо получается.

— Бога нет, — авторитетно сказал Велга — ему, убежденному атеисту, не нравился этот разговор. — Бога нет, и тебе, Михаил, сей факт должен быть хорошо известен. Как не стыдно, в самом деле… Ты же учился в советской школе!

— Это у вас в России его нет, — вступился за бога Дитц. — А у нас в Германии очень даже есть.