Отринуть любовь (СИ)

— Защиты людей от нелюдей, — снова ответила Ширин. — Свободу Двуликим, долой хозяев. Вечные не должны охотиться, если им нужны живые кровь и плоть, пусть разводят стада баранов и горных коз. Хорошая идея, кстати, только не работает, к сожалению, — фыркнула она.

— Энергетический и психический потенциал животного-жертвы ничтожен и не может поддерживать существование божественной сущности, — пояснил Наджар. — Такой корм постепенно превращает могущественное и проницательное божество в обычную хищную тварь с зачатками разума.

— А что они хотели именно от вас? — спросила Юлька

— Покорности, — ответил он. — Пытались управлять поступками. Пытались заставить прорицать будущее, плохо понимая, что такое сила Наджара-Филина.

— Это не говорящая голова, — хмыкнула Ширин. — Это знания. Все знания мира, прошлые и будущие. Надо только уметь их из него достать.

— Потом меня стали сталкивать с моим постоянным оппонентом — Гевором, провоцируя открытый конфликт. Именно на этой стадии я заметил, что все мои мысли и эмоции — не мои собственные. Понаблюдав, я сообразил, что они наведенные. Искусственно вызванные. Стал раскручивать… Увидел нити, которые идут от моего облика в Некросе не только ко мне-человеку, а к кому-то еще. Даже нашел источник, но его слепок в Мааре оказался нечеловеческим. Вообще подозреваю, что это был не он, а она…Теперь уже не скажешь.

— А почему Гевор был вашим оппонентом? — полюбопытствовала Юлька.

— Знание, полученное рационалистическим и эмпирическим путями, всегда противостояло знанию, полученному мистическим или эзотерическим путем, путем озарения, а не познания, — ответил он. — Плюс личное — Гевор того времени был молод, а я — стар. Старший круг Вечных всегда конфликтует с молодыми.

— Кстати, одна из версий, почему не воплощается Филин, как раз и базируется на предположении, что исследование мира давно движется исключительно путем научного познания, а не божественного озарения, поэтому Наджар как Вечный и невостребован, — добавила Ширин. — Мудрость подменяется набором фактов, никто не стремится понять суть процессов и вещей, никто не ищет ответа на вопрос «зачем», только на вопрос «как». Практики и прагматики захватили лидерство.

— Вам надо вернуться, — твердо заявила Юлька. — А то они тут без вас совсем одичают.

— Ты видишь нити? — грустно спросила птица

— Да, — кивнула Юлька, присмотревшись и вновь увидев уже известные ей тоненькие ниточки, тянущиеся сквозь пространство куда-то в сторону и вниз.

— Там, на другом конце, должен быть медальон-образ с моим изображением.

— Я его даже держала в руках, — сообщила она.

— Вот видишь. Значит, кто-то по-прежнему будет иметь возможность манипулировать тем молодым Филином, что родится и воплотится, если я уйду туда, — он кивнул, указав на прозрачно-ледяную землю. — А это еще опаснее, потому что, будучи молодым и неопытным, он не распознает чужие приказы, приняв их за странности ипостаси, и попадет под внешнее управление.

— Значит надо отобрать медальон-образ и уничтожить его, — заявила Юлька. — Только как?

— Как отобрать? — переспросил Филин со странным напряжением в голосе, и Ширин приложила палец к губам, велев Юльке не отвечать. Птица закрыла свои человеческие глаза и замолчала, замерев в полной неподвижности. — Его украдет женщина-рысь, обольстив рыжего элеза. Эрлен, — в бесплотном голосе послышался смех.

— А как уничтожить этот артефакт, не повредив тому, кто заперт внутри образа?

Наджар снова замер, обращаясь к своей бесконечной кладовке знаний.

— Погасив силу концентратора, — ответил он после паузы и странно посмотрел на Юльку. — Я вижу несколько… не один и не два, больше… Ты погасишь один из них, но остальные будут гасить другие.

— Если вынуть камень из специальной оправы, он постепенно разрядится. Перестанет быть концентратором, — объяснила Ширин. — Останется красивая стекляшка с картинкой внутри.

— Образ рассеется, — добавил Филин. — Еще можно поместить камень в среду, антагонистичную наэру. Джив подойдет лучше всего.

— Но там же настоящий ариад, — сказала Юлька. — Мне объясняли, что он чуть ли не вечный.

— Точно, — вздохнула Ширин. — Это мы с тобой образ Ильнары быстро уничтожим. А этот, настоящий…

— А вы, всезнающий Филин, не скажете нам, как уничтожить натуральный ариад? — Юлька с любопытством уставилась на птицу рядом с ней. Тот опять закрыл свои странные глаза и напрягся.

— Плазмой, — ответил он неожиданно. — Наги закаляют ею нигийские сабли. — Камень надо бросить прямо в печь.

— А что будет тому, с кем камень связан? — с беспокойством спросила Юлька.

— Мертвым — ничего, — ответил Филин. — Живым будет больно. Огонь будет гореть в их жилах до тех пор, пока камень не расплавится окончательно.

— Искусственный ариад или рассеется сам по себе, или сгорит мгновенно, — успокоила ее Ширин. — Медальон Ильнары мы разберем, и я оставлю его здесь, у себя, пока картинка не исчезнет. Если сможешь найти и отобрать у оператора образ твоего друга Румянцева, думаю, его можно будет бросить в печь. Потерпит, — усмехнулась хозяйка Некроса.