Отринуть любовь (СИ)

— Ворону не хочется, — пояснил он нехотя. — По-всякому бывает.

— Странно все-таки с тобой, — призналась она после паузы. — Вроде бы ты человек, а копнешь глубже — и нет.

Он насупился, как обиженный ребенок.

— Какой уж есть.

— Просто странно, — извиняющимся тоном сказала Юлька. — Сложно предугадать твою реакцию.

Он пожал плечами.

- Тебе не холодно? — она поежилась, глядя на его тонкий черный свитер и простые брюки. В Альбре уже давно наступила осень с ее холодной, ветреной погодой, и все остальные его обитатели уже кутались в шарфы и куртки.

— Я привычный. А тебе? Говорил же — одевайся теплее.

— Немного.

— Чтобы здесь летать, нужен зимний термокостюм, и маска обязательно, а ты почему-то ее не любишь, — строго сказал он.

— Я в ней на человека-паука похожа, — пожаловалась Юлька.

— Это кто-то из вашей мифологии?

— Герой комиксов.

— Не бойся, у нас таких нет. Никто не узнает, — рассмеялся он. — Ну что, любопытство удовлетворено, полетели домой?

Она кивнула.

— Смотри, когда прыгаешь с такой высоты, да еще и в ветреную погоду, не торопись маневрировать. Грубо говоря, не дергай крыльями без толку. Прыгнула и планируй, пытайся поймать нужный тебе поток, почувствуй его. И ищи место, где ветер не бьет тебе в лицо, не прыгай против него. Наоборот, оседлай поток, позволь ему тебя поддерживать. Даже если кажется, что ты начинаешь движение в противоположном направлении, проще развернуться, когда ты уже в воздухе. Не на взлете, — он легко взбежал на стену по полуразрушенным ступеням и подождал, пока она поднимется следом. — И не бойся. Я в любом случае тебя поймаю.

— А до каких размеров ты можешь вырасти?

— Ну… по разному.

— А максимально?

— Это зависит от физического состояния меня-человека, — усмехнулся он невесело. — Если я устал, голоден, давно не спал — то вырасти трудновато. А если все нормально — то до очень больших. Фактически, я не знаю пределов, я никогда не экспериментировал с размерами. Но ты посмотри на фрески в храмах, — он улыбнулся. — Ворон иногда занимает полнеба. Наверно, можно, раз нарисовано.

— А что если это художественное преувеличение?

— Может быть, конечно. Но я думаю, его бы не стали рисовать таким огромным, если б не было случаев.

— А что ты чувствуешь, когда превращаешься в ворона?

— Боль, — ответил он коротко.

— Всегда? — ужаснулась Юлька

— Всегда. Но недолго — пару мгновений, не более. И я привык. Мы все привыкли.

На башню она приземлилась неудачно — потеряла равновесие при посадке, больно упав на колени и проехав руками по влажным от мороси плитам. Неуклюже скорчившись на четвереньках и не в силах подняться, она чуть не расплакалась от боли и обиды. Пытаясь скрыть навернувшиеся на глаза слезы, она печально гадала, что сделала не так. Вчера и позавчера все отлично получалось, она элегантно и красиво планировала на площадку. Рес помог ей подняться и принялся расстегивать и снимать с нее крылья. Почему ей так хочется выглядеть в его глазах сильной и самостоятельной? Ей никогда не переплюнуть его, человека-птицу, да и не нужно это, но ей ужасно не хотелось, чтобы он считал ее беспомощной дурочкой, неумехой, и обращался как с маленьким ребенком. Она раздраженно оттолкнула его руки со словами — сама справлюсь, но он сделал вид, что не расслышал. Сложив крылья у стены, он взял ее за руку и повел вниз.

— Будем завтракать, — сказал он твердо. — Я люблю завтракать плачущими девочками, а ты?

— Тогда мне пожалуйста паштет, — рассмеялась она. — Из птичьей грудки.

Нвер ждал их обоих, уточнив, что ей больше хочется — чаю или кофе. Юлька покосилась на кружку с горячим вином, уже стоявшую на столе, и смущенно попросила того же. В кабинете было тепло — топился камин, пахло деревом и смолой. Ей почти сразу же стало жарко и она принялась снимать полетный костюм, но с усталости запуталась в плотных штанинах на молнии и чуть не упала, и опять Рес бросился ей помогать, удержав от очередного падения на уже ушибленные коленки. Да что за день сегодня такой! Выпутавшись из штанин полетного комбинезона, она поспешно поправила лосины и выбившуюся из-под них рубашку, смущаясь, что оно все мятое, сидит наперекосяк, и с завистью вспомнила хорошенькую ладненькую Джану.

Постепенно она успокоилась, расслабилась и устроилась в большом кресле с кружкой горячего вина и целым подносом булочек и бутербродов.

— Значит, ты все-таки замерзаешь, — сказала она, кивнув на кружку с горячим вином.

— Бывает, — кивнул Рес. — Зимы здесь не очень холодные — океан греет, но иногда промозглые. А еще мне просто нравится, — он улыбнулся и отхлебнул большой глоток. — У Нвера свой рецепт, у меня хуже выходит. Наверно, потому что он не торопится.

На столе Реса деликатно тенькнул гвор.

— Мастер, к вам Кольер, — голос Нвера звучал озадаченно. — Может, сказать, что вас нет?

— Пусть идет, — Рес бросил на нее встревоженный взгляд, но когда Юлька резко поднялась, чтобы спастись бегством, отрицательно покачал головой. — Это не за тобой, — твердо сказал он. — Что-то случилось.