Отрицание

Шкаф… Скорее в книжном, чем в посудном, правильно, доктор Ватсон? Радж утвердительно помахивает хвостом. Он поел и выглядит вполне счастливым. Молодец, хороший пёс. Я провожу рукой по его шерсти. Ну пойдём, посмотрим. Открываю дверки нижней тумбы и сразу вижу альбом. Вернее два. Один в голубой клеёнчатой обложке с нарисованным малышом. Второй большой, тяжёлый, с коричневой тиснёной обложкой.

Беру голубой. Малыш сидит и держит на ниточке воздушные шарики. Чуть ниже располагается надпись: «Наш ребёнок». Ну, давай знакомиться, Егор Брагин. На первой странице приклеена фотография свёртка с хмурым лицом, похожего на гусеницу. Дальше заполнены рост и вес по месяцам. Теперь я знаю, когда у «меня» появились зубы, когда я начал ползать, а когда ходить.

Методичная у меня мама. Листаю страницы. Мама держит меня на руках, я в панамке и совершенно голый сижу на балконе с морковкой в руке, вот я постарше вгрызаюсь в огромную дольку, скобку, как говорил отец, арбуза. А вот мы втроём. Мама, папа я, дружная семья…

Вот я с каким-то мужиком с ружьём, вот деревня и гуси, атакующие испуганного меня. А вот первомай, и я сижу на загривке у отца.

Перехожу к другому альбому, к более общему, не посвящённому исключительно моей персоне. Молодые родители, на природе, на картошке, в компании друей, отец в полевой форме, беременная мама, мама со мной, опять мы вместе. В общем, обычный альбом. Классика.

А вот и что-то не совсем обычное. Толпа военных в странной форме без опознавательных знаков. Зелёные человечки. Все весёлые, в обнимочку. Мир, дружба, жвачка. Батя тут же стоит. Забавно смотрятся рослые чернокожие дядьки в танковых шлемах. Похоже, Африка. Аккуратно вынимаю фотку из уголков и читаю на обороте. Браззавиль-75. Ну вот всё и стало понятным. Оттуда перебрасывали войска и боевую технику в Анголу.

Видать, там он и нашёл свой конец. Я подхожу к шкафу и выдвигаю ящик. Тут документы. Отлично, изучу завтра. Моё внимание привлекает красная коленкоровая коробочка. Ну-ка, что это. Я снимаю крышечку. Ух ты! Медаль необычная какая… И удостоверение. Беру его в руки.

EL CONSEJO DE ESTADO DE LA REPUBLICA DE CUBA.

Otorga a: БРАГИН Андрей Прокофьевич.

Кубинская медаль за Анголу… Необычная. Планка почти как на советских медалях, но чуть более короткая, будто приплюснутая. Потянута полосатой муаровой лентой. А сама медаль из золотистого металла, с большой звездой, лавровой ветвью и картой Анголы.

Родитель-то мой герой оказывается…

В дверь звонят. Я аккуратно убираю награду на место.

— Кто это? — спрашивает мама и бежит открывать.

Радж несётся за ней.

— Здравствуйте, а Егор дома?

— Здравствуй, Серёжа. Дома он, проходи.

— Здорово, — говорю я, выходя в прихожую. — Тихо, Радж, тихо.

— О, привет. Ну-ка покажись, человек-гора, Егорка с раной.

— Но-но, полегче, серый волк, — улыбаюсь я, приглядываясь к своему дружбану.

— Чё делаешь? — спрашивает он, проходя в комнату.

— Фотки смотрю, — показываю я на альбомы.

— А, классно. Ну, рассказывай, как ты до жизни такой докатился.

Сергей выше меня. Он длинный и тощий. Не сказать, что ботаник, но и не рейнджер, прямо скажем. Немного нескладный, но похоже нормальный парень. Подружимся.

— Да чего рассказывать-то? — пожимаю я плечами.

— Я вот от бабушки приехал вчера, а мне говорят, что тебя отметелили интернатовские?

— Меня отметелили? — удивляюсь я.

— Ну не меня же.

— Это ещё кто кого, надо посмотреть.

— Ой, да ладно, не п… — он осекается и смотрит в сторону кухни, — не свисти, короче.

— Серёжа, пообедаешь с нами? — спрашивает мама, выглядывая из кухни. — У нас бигус сегодня.

— Можно, — кивает он. — Спасибо.

— Ну как там бабушка твоя? — спрашиваю я.

— Нормалёк. Джинсы мне подарила. Слушай, Гóра, пошли в кино в «Космос». У меня билеты есть. Брат покупал, хотел с Алёнкой сходить, но она заболела. Зырь, два билета, места козырные. Через час начало.

— Что за фильм?

— «Синьор Робинзон», до шестнадцати. Рапик сказал, чёткое кино. Там негритянка сексы пуляет. И типа, — он понижает голос, — там прям сношаются.

— Блин, да его уже все видели, сто раз. Старьё. Ничего другого нет?

— Кто все-то? Я не видел, да ты и сам тоже не видел. Всё равно, билеты куплены уже. Пошли, говорю. Чё дома-то сидеть? Каникулы же. Слушай, а ты «д’Артаньян и три мушкетёра» посмотрел?

— Нет, блин, — качаю я головой. — Меня же в пятницу выписали только, а в больнице нельзя было.

— Ты чё материшься-то? — спрашивает Серёга и снова с опаской поглядывает на кухню.

— Да это не матерок, блин, — отвечаю я. — «Блин» я сказал, глухарь.

— Ещё «бигус» скажи, — качает он с сомнением головой. — Ну и как ты теперь жить будешь? Я даже не знаю, когда его повторят. В смысле, кино.

— Может, на старый новый год. В крайнем случае, книжку перечитаю. Всё равно же книга лучше.

— Не, ну там свои моментики. Не знаю… Типа «берет прекрасен», или там «имя, сестра, имя». Ты ж даже и не поймёшь, о чём речь, если что. Ты завтра-то придёшь?