Отрицание ночи

Лизбет и Люсиль купили сидра, чтобы отпраздновать событие, и пригласили в дом друзей. Подняли бокалы за появление на свет Тома. Потом молодые люди играли на гитаре, курили, вечеринка продолжалась допоздна.Рано утром Мило, Жюстин и Виолетта (тем летом – двенадцать, десять и восемь лет) воспользовались тем, что старшие братья и сестры спят после бурного праздника, цапнули в холодильнике немного съестного для пикника и отправились с друзьями в экспедицию. Они пошли вдоль реки и решили добраться до дамбы. Поднявшись на самый верх, дети осмотрелись вокруг. Никто не видел, как Виолетта умудрилась поскользнуться и упасть. Однако она упала – с высоты двух с половиной метров – головой о бетонную плиту. Несколько секунд ребята не отдавали себе отчета в случившемся. Виолетта не двигалась. Неней, старший из детей, бросился к девочке, чтобы повернуть ее лицом вверх.

Люсиль разбудили вопли. Она, так любившая поваляться утром в постели, вскочила одним прыжком и почувствовала, как слезы страха предательски подступают к горлу. Она надела штаны и побежала вместе с детьми к дамбе, увидела бледную неподвижную Виолетту. Люсиль тошнило от ужаса, она думала, что вот-вот потеряет сознание. На дрожащих ногах она подошла к сестре, хотела поднять ее, но вспомнила, что изменять положение травмированного тела дозволено, в целях безопасности, лишь врачу. Лизбет вызвала спасателей. Люсиль взяла Виолетту за руку, пытаясь подобрать правильные слова – напрасно. Ей хотелось кричать, но крик никак не мог вырваться из груди. В машине «Скорой помощи» Люсиль сидела рядом с сестрой, скорчившись от боли, словно загипнотизированная видом крови, которая вытекала из ушей Виолетты и пачкала пижаму. Виолетта бредила.

Лизбет позвонила Жоржу в агентство. Он говорил холодно и тихо. Лизбет ответила на все вопросы: Виолеттой занимаются врачи, она была в сознании, ей было больно, да, очень больно, они ничего не сказали, нет. Ничего.

Пока Жорж мчался из Парижа в сторону Жуани, к Лиане в палату зашел врач. Он ограничился всего несколькими вступительными фразами и велел Лиане сохранять спокойствие. Ребенок, которого она родила, страдал синдромом Дауна – болезнью, которую медицина активно изучает и которая также называется трисомией по хромосоме 21. Поскольку Лиана не реагировала, врач добавил, очень четко выговаривая каждый слог:

– Ваш сын идиот, госпожа Пуарье.

Врач посоветовал Лиане доверить ребенка Дирекции государственных больничных учреждений. Появление такого ребенка в многодетной семье – просто катастрофа. Его интеллектуальное и физическое развитие ограничено природой. Том – обуза, горе. Такого ребенка придется всю жизнь волочь на себе, тянуть, тащить. Лиана в состоянии шока ответила, что посоветуется с мужем. Она взглянула на Тома в колыбельке рядом с собой, на его крохотные кулачки, светлый пушок на голове, изящный, словно нарисованный ротик. Малыш сосал большой палец и умилительно причмокивал. Он казался совершенно нормальным, таким же, как другие младенцы: не способным выжить самостоятельно.

Следующие дни семейство Пуарье провело в аду. Виолетта с переломом черепа застряла в больнице недели на три, Лиану тоже не выпускали из клиники, поэтому мать увидела дочь только спустя десять дней после несчастного случая.

Жорж мотался между Парижем, больницей в Жуани и домом в Пьермонте.

В самом начале августа все поехали в Аликанте, за исключением Виолетты, которой врачи велели лежать в постели по нескольку часов в день и чье состояние от жары могло сильно ухудшиться. Уход за Виолеттой поручили сестре Жоржа, и остаток лета девочка провела со своими двоюродными братьями.

В сентябре, по возвращении в Париж, Жорж взял Тома и протащил по всем больницам. Жорж не допускал мысли, что его сын останется инвалидом. Тома несколько раз обследовали, ему делали разнообразные анализы, его тестировали. Доктора выносили свои заключения, давали советы, разводили руками. Жорж скупил всю литературу, написанную о болезни за последние двадцать лет, послушал конференции, проконсультировался с гуру. Он намеревался найти решение, чего бы это ему ни стоило. Напрасно. Дополнительную хромосому в двадцать первой хромосомной паре обнаружил во Франции за два года до рождения Тома профессор Лежен, впервые в мире установивший связь между слабоумием и хромосомной аномалией. Профессор назвал болезнь «трисомией по хромосоме 21». После нескольких недель отчаяния, поисков и возмущенных писем Жорж наконец встретился с профессором Леженом. Ведь существует, наверное, способ изъять лишнюю хромосому! Профессор принял Жоржа у себя в кабинете и проговорил с ним больше часа. Изъятие лишней хромосомы Лежен считал немыслимым, однако допускал, что со временем наука найдет способ ее нейтрализовать. Трисомию по хромосоме 21 врач называл болезнью и в данном случае в принципе отказывался употреблять слово «инвалидность». В далеком будущем профессор видел перспективу лечения синдрома, но пока Жоржу следовало смириться.