Отрицание отрицания

Склады были открыты. Правда, там, как и предполагал штабс-капитан, не оказалось ничего, кроме винтовок и патронов к ним. К счастью, нашлись несколько ящиков гранат, чему Александр был бесконечно обрадован. Кавалеры перетащили винтовки и ящики с патронами и гранатами в указанное штабс-капитаном место, кое-кто из них, еще не окончательно покалеченный, примкнул к господам офицерам, а остальные отправились агитировать в воинские команды, располагавшиеся в Смоленске неподалеку от госпиталей

Вернувшись, Александр поручил пятерке крепких офицеров перетащить оружие в помещение офицерского резерва, сам тем временем разбил свой отряд на дружины, назначил в них командиров и связных, и поставил задачу во что бы то ни стало прорваться в центр города, закрепиться в нем, разгромить или уничтожить рабочие отряды и приступить к мобилизации населения.

К концу его распоряжений оружие и ящики с патронами и гранатами уже были доставлены. Пока офицеры привычно вооружались, подгоняя оружие к собственному снаряжению и удобно подвешивая гранаты, штабс-капитан вдруг почувствовал, что ему позарез необходимо кое-кого повидать. Времени было очень мало, но он все же рискнул:

— Мне необходимо кое-что уточнить в топографии города. Капитан Штапов остается за старшего.

И умчался. Прямиком к дому Анечки.

— Мы решили захватить Смоленск и тем дать большевикам пример первого сопротивления.

— Чему? — усмехнулся Платон Несторович, открывший дверь как на грех, раньше прислуги и Анечки. — С диалектикой, запустившей свое чертово колесо, бороться бессмысленно.

Тут, слава Богу, появилась Анечка, и Александр не стал ввязываться в никчемные споры.

— Офицеры выбрали меня командиром, и мы выступаем прямо сейчас. Я зашел попрощаться.

— Стало быть, понадобится сестра милосердия, — невозмутимо отметил Платон Несторович. — Аничка, надень форму сестры милосердия и не забудь о косынке с красным крестом. А я пока соберу тебе сумку со всеми необходимыми медицинскими причиндалами.

И оставил молодых людей наедине.

— Вы не пойдете со мной, — твердо сказал Александр. — Не пойдете, вам там нечего делать.

— Я иду не с вами, господин капитан. Я иду помогать раненым, и тем исполняю свой долг милосердия.

— Милосердия? — неожиданно зло улыбнулся Вересковский. — Какое может быть милосердие в междоусобной схватке, где враги ненавидят друг друга и боятся друг друга вот уже тысячу лет?

— Чтобы меньше боялись и меньше ненавидели я и должна идти. У каждого свой долг, капитан. У каждого.

— Я воюю с ними по понятиям чести, а не долга. Я ничего им не должен, а потому ничего и не собираюсь им отдавать. Ни имущества, ни земли, ни, уж тем более, власти!

— Вами управляют сословные предрассудки, а мною — любовь и милосердие к несчастным. И потому мы никогда, никогда, слышите? Не поймем друг друга. Никогда!.. Но пойдем вместе…

А пока шла эта сословная перебранка, солдаты запасного батальона сапогами и прикладами добивали последнего из трех георгиевских кавалеров. Двое других уже были растерзаны.

А в чем их обвинишь сегодня? Ведь большевики им Беловодье обещали, где землицы, сколь душа пожелает, и бар никаких нету. Ни бар, ни урядников. И, главное, пахать не надо, такая там землица. Бросил зерна по весне, и хоть до урожая с печи не слезай…

9.

— Задача: прорваться в центр города и атаковать все места скопления солдатни и сторонников большевистских советов, — штабс-капитан отдавал боевой приказ, а потому и речь его была неукоснительно твердой и непреклонной. — Шинелей не надевать, кто боится подхватить в бою простуду, пусть лучше пребывает в резерве. Вопросы есть?

Вопросов не было, как, впрочем, и особого энтузиазма. Всем было уже решительно все равно, но харизма командира действовала, и никто не посмел отказаться.

Однако прорваться по мостам в южную часть города с первого лихого удара не удалось. С мостовых укреплений неожиданно ударили пулеметы, и Александр приказал лишь демонстрировать атаку, всячески сковывая противника.

— Я возьму две дружины, переправлюсь у лесопилки и ворвусь в город, минуя мосты.

Штабс-капитан принял на себя командование основной группой не только потому, что это стало направлением главного удара, сколько уводя с собою Аничку от остервенелого пулеметного огня боевых отрядов красных, предупрежденных солдатами запасного полка.

— Со мной пойдет сестра милосердия.

— Я не…

— Не спорьте, мне нужен проводник в городе.

Он уводил Анечку во-первых из-за пулеметного обстрела, а во-вторых, ему и впрямь нужен был проводник в Смоленске. Тут он лгал всем и прежде всего — самому себе. Во-первых, сестра милосердия уже ознакомила его с городом, хотя и в общих чертах. Во-вторых, проводник у него был: он включил в свою дружину не только телеграфиста Юрия, но и его брата, прапорщика Богославского…

« Во-первых, во-вторых… Чушь какая-то, считать начал, как конторщик», — с неудовольствием подумалось ему.