Отрицатели науки. Как говорить с плоскоземельщиками, антиваксерами и конспирологами.

Одно из самых захватывающих новых исследований провели те же Найан и Рейфлер. В статье 2017 года, озаглавленной «Влияние информационного дефицита и угроз идентичности на распространение заблуждений», они разбирают два самых острых вопроса из тех, которых мы успели коснуться: можно ли исправить ошибочное понимание эмпирических материй, устранив информационный дефицит у субъекта заблуждений, и зависит ли это в какой-либо степени от тревог этого субъекта при возможной угрозе его «самоотождествлению» (самосознанию, самоуважению).

Этой новой работой ученые пытаются ответить на два специальных вопроса. Во-первых, влияет ли форма, в которой подана корректирующая информация, на преодоление информационного дефицита, предположительно служащего одной из причин заблуждения. Во-вторых, можно ли смягчить неприятие корректирующей информации, если субъекту при этом удастся повысить самооценку. И в этот раз ученые разбирали политические воззрения, но в одном из трех опытов выбранный «политический» вопрос заключался в том, готов ли испытуемый воспринять корректирующую информацию и признать реальность глобального потепления. Наконец-то выход на наукоотрицание! Для этого опыта отобрали испытуемых, которые были предрасположены шарахаться от подобной корректирующей информации: все они были республиканцами. Таким образом, доказательства глобального потепления состояли в прямом конфликте с их идентичностью.

Найан и Рейфлер обнаружили, что форма, в которой предлагается корректирующая информация, имеет статистически значимое влияние. Диаграммы действуют эффективнее текста. Строго говоря, сами по себе они оказались столь эффективными, что добавление текста никак не усиливало их действия. К сожалению, группа Найана и Рейфлера не попыталась изучить вопрос, почему диаграммы столь красноречивы. Не исключено, что поданная так информация кажется более объективной. Пожалуй, она оставляет меньше простора для той риторики и конфликтного языка, которые посягают на самолюбие оппонента.

Кроме того, экспериментаторы выясняли, имеет ли значение эмоциональное состояние субъекта в момент получения корректирующей информации, будь то диаграмма или текст. Исходя из своей гипотезы об угрозе идентичности, Найан и Рейфлер предположили: если субъекту предлагают установки, угрожающие его идентичности, он скорее отвергнет их, а значит, если угрозу как-то смягчить, возможно, человек воспримет эти установки более охотно. Чтобы снизить риск тревоги по поводу идентичности, ученые непосредственно перед предъявлением корректирующей информации предлагали испытуемому упражнение на повышение самооценки. Иначе говоря, пытались сделать так, чтобы субъект был доволен собой. Результаты оказались несколько двусмысленными. Хотя какой-то эффект это в определенных обстоятельствах давало (в зависимости от того, насколько твердо опрошенные отождествляли себя с ценностями Республиканской партии), он просто упразднялся формой представления данных. Диаграммы рулят. Позитивное влияние от сессии самоутверждения Найан и Рейфлер увидели, но оно было едва заметным.

Возникает искушение поискать ошибки в методах экспериментаторов. Даже если их гипотезы об эго и угрозе идентичности верны, откуда вывод, что эту угрозу может притупить сессия самоутверждения? Обозревая работы предшественников, посвященные именно этому вопросу, Найан и Рейфлер отмечают, что результаты их «разочаровали». Однако другие ученые могут счесть, что находки Найана и Рейфлера полностью предсказуемы. Разве мы готовы поверить, что убежденные республиканцы, напичканные дезинформацией и сотни раз проинструктированные, что отрицание климатических изменений есть важнейшая часть их партийной принадлежности, легко откажутся от своих взглядов лишь потому, что прошли простой тренинг на повышение самооценки? Не настолько мы просты. При этом, вероятно, лучшее доказательство теории угрозы идентичности лежало у исследователей прямо под носом: что может быть более нейтральным и менее противоречивым, чем клетки и кривые графика? Может, способ представления данных и был социальным контекстом? Экспериментаторы заключают: «Результаты позволяют предположить, что заблуждения вызваны дефицитом информации и психологической угрозой, но… эти факторы могут взаимодействовать, а как именно, мы пока не вполне понимаем».