Отрочество 2

– Переход количества в качество, – невнятно сказал застеснявшийся Николай на немой вопрос друга, оттаскивая мычащего апаша за ноги поближе ко входу.

Проблем с ажанами[iii] не возникло, обитатели матросской казармы разом показали на так и не очухавшихся пострадавших, как на зачинщиков драки и глубоко аморальных мерзавцев, надоевших обществу.

– Давно пора было отделить зёрна от плевел, – раскуривая сигару над носилками с апашем, – брезгливо сказал майор, – забирайте эту сволочь!

– Итак, – он перевёл взгляд на выстроившихся в проходе людей, – есть ещё среди вас те, кому общество отказывает в доверии?

Вытолкнули ещё десяток сомнительно выглядящих личностей, и отставник движением брови вымел их из казармы. Остались не то чтобы высокоморальные индивидуумы, но по крайней мере, при взгляде на оставшихся Николаю не хотелось прижаться к стене жопой. Обычные работяги в поисках удачи, не нашедшие себя в мирной жизни военные, да несколько смирных, полунищих сельских интеллигентов, которым для нормальной карьеры не хватает образования и решимости.

– Ну хоть так, – вздохнул майор и вперил взгляд в Николая. Несколько томительных минут, и отставной военный покачал задумчиво головой, жуя сигару.

– Признаться, я был о вас несколько… – сказал он доверительно одесситу, – хм, иного мнения. Рад.

«– А уж я-то…» – отозвалось у расправившего плечи Корнейчука. И будто легче – двигаться, дышать, жить…

«– Как бы теперь не повернулась африканская наша авантюра, – подумал Николай, – но чорт возьми… хотя бы ради этих моментов! Оно того стоило!»

[i] Евангелие от Луки.

11:9. И Я скажу вам: просите, иданобудетвам;

ищите, инайдете; стучите, иотворятвам,

11:10. ибо всякий просящий получает, и ищущий

находит, и стучащему отворят.

[ii]Так говорят о джентльменах которые умеют сохранять невозмутимость в любой ситуации. Сами бритиши гордятся такими способностями, это вроде бы даже одно из проявлений принадлежности к верхнему классу.

[iii] Французские полицейские.

Глава 17

Никогда бы не подумал, што встреченные в чужом краю земляки могут стать докучливой, досадной, едва ли не постыдной помехой, но вот поди ж ты!

Крохотный отряд русских добровольцев, прибывших через Лоренсу-Маркиш, оказался под Мафекингом. Расположивши свои палатки подле наших, они восприняли как должное нашу о них заботу, што подчас изрядно раздражает. Снаряжённые с бестолковостью людей, знакомых с жизнью на природе не иначе как по дачному времяпрепровождению, они постоянно изумляют нас своей бытовой неприспособленностью и идиотическим прекраснодушием.

Отправляясь на войну, русские добровольцы приобрели себе бинокли, и на последние деньги – ружья отменной выделки, но не озаботились такими мелочами, как швейные принадлежности и даже фляги для воды. Не было у них и одеял в должном количестве, двоим пришлось приобретать нормальную обувь, годную для прогулок не только по бульвару, но и по здешним диким местам.

Нашу о них заботу наши земляки принимали как нечто должное… О нет, у них регулярно увлажнялись глаза, прижимались к груди руки и высказывались многословные благодарности! Но ни разу! Ни разу не были предложены деньги в возмещение моих трат!

Немаленьких, если вспомнить, што в военное время всякий товар подскакивает в цене весьма заметно. Тем паче – товар в стране, не имеющей толком никакой промышленности, достойной серьёзного упоминания. Так… в лучшем случае – зачатки оной.

Деньги в этой компании, по-видимому, считались чем-то низменным, не стоящим упоминания. Я поначалу злился, а потом закусился, решив поставить што-то вроде социального эксперимента. Интересно, если выставить им потом счёт за все услуги, насколько сильно они будут фраппированы[i]?

– … через пастора Гиллота, – вцепившись в кружку с бренди, рассказывал свою, не раз уже слышанную историю, Вениамин – большеголовый молодой человек хлипкого сложения и болезненного вида, сидя у костра и шевеля грязными, давно немытыми пальцами босых ног, пока я чинил его обувь.

Владелец же оной пил, бдительно следя, как на углях обжаривалось вяленое до подошвенности мясо, невероятно солёное и проперчённое. Неприхотливые африканеры могут неделями питаться таким образом, но при малейшей возможности едят пусть и грубую, но домашнюю пищу, пользуясь услугами кочующих с ними жён или гостеприимством соотечественников.

Прибившиеся к нам русские добровольцы не выказывают ни малейших способностей и даже желания к обустройству походной жизни, считая, по-видимому, такие заботы чем-то низменным. Пользуются то нашим гостеприимством, а то и вот так – на скорую руку, лишь бы только не утруждать себя. Свободное же время проводят всё больше в бесконечных разговорах самого што ни на есть вселенского масштаба.

– Сей достойный муж, представляющий голландскую общину Петербурга, организовал санитарный отряд в бурские республики, – токовал Вениамин, полагая свой несколько косноязычный и изрядно высокопарный рассказ достойной компенсацией за мою работу, – ну и мы с товарищами сочли уместным…