Отродье (СИ)

Дровосеки удивленно оглядели вышедшего из лесу парнишку с исцарапанным лицом, в надвинутой на самые брови шапке, в многажды порванной худой одёже и с тощей котомкой за спиной.

- Садись, хлопче, - отозвался низким голосом один из мужиков, чернобородый, с пронзительными темными глазами. - А ну, двиньтеся, братушки.

Стояна, ободренная словами, приблизилась и села чуть позади.

- Чего жмешься за спинами? - обернувшись, усмехнулся молодой дровосек, позади которого примостилась Стояна. – До котла чрез мою голову тянуться будешь? Тут садись.

И хлопнул широкой ладонью обок себя. Делать нечего. Втиснулась Стояна меж мужиков, чувствуя по бокам крепкие плечи лесорубов. Котел сняли с огня, кто-то подал ей ложку.

- Хлебай, хожалый, - подмигнул сосед.

После многодневного полуголодного житья дровосеково варево показалось Стояне отменным кушаньем.

- Благодарствую, хозяева, - насытившись, поблагодарила она.

- Во здравие, - откликнулся чернобородый, сказавшийся старшим. – Сам-то кто?

- Путник, - уклончиво ответила Стояна.

- И куда путь держишь?

- В Зареборье. Далеко ли?

- Ежели с рассветом в дорогу тронешься, к полудню дойдешь.

Для ночевья у лесорубов были землянки. Стояна спать внутри отказалась, сославшись на теплую ночь.

- Как знашь, - зевнув, подал ей валяную подстилку чернобородый. – Волка увидишь, голос подай.

Расстелив войлок поближе к угасающему огню, Стояна провалилась в сон. Спала так крепко, что не сразу почувствовала, как кто-то настойчиво трясёт её за плечи.

- Эй, хлопец, подымайся. Заря уж рдеет. Да просыпайся ты.

Открыв сонные глаза, Стояна увидела насмешливый взгляд молодого парня, рядом с которым сидела вчера.

- Чегось?

- Утро, говорю. В дорогу тебе пора.

Стояна села, зевнула, потерла лицо ладонями и ахнула, когда длинная русая коса скользнула с плеча. Дровосек, подбадривающе подмигнув, подал ей шапку.

- Надевай, хлопче. Да крепче натягивай.

Весь сон мигом слетел. Стояна собрала косу и нахлобучила шапку, исподлобья косясь на побудчика.

- Ступай, покуда парни не прознали, что за краса на костерок наш забрела. Люд тут всякий, неровен час обидят тебя. На-ко тебе съестного малость на дорогу. Вона по просеке ступай, она на дорогу выведет. А там до Зареборья прямой путь.

И протянул узелок холщовый.

- Пусть хранит тебя светлая Лада, - принимая узелок, потупилась Стояна.

Глава 9

Прошагав по просеке полторы версты, выбралась Стояна к наезженной дороге, на кою выводили боровые тропы из Зареборских вотчин. Присев передохнуть у ручейка, развязала узелок с угощением – хлеба горбушка да вареного мяса ломоть. Насытившись и запив водой из родника, снова пустилась в путь. Тут уж ходьба далась веселее. А как вынырнула дорога из-под лесного полога на широкий простор, да завиднелся вдалеке на высоком речном берегу Заребоский кром – тут уж ноги сами понесли.

Остановилась Стояна на берегу, в смятении глядя на раскинувшийся за рекой град. Крепко срублены дубовые стены, зоркими очами темнеют бойницы сторожевых башен. А на реке лодий торговых и челнов рыбацких – будто крошева в тюре! И народу тьма – снуёт у причалов да по берегу, тянется сквозь широко распахнутые ворота в обе стороны, кто пешком, кто верхами, а кто и на возах. Через реку мост перекинут, и по нему люд с берега на берег переправляется.

Оробела Стояна, глядя издали на многолюдную суету – как же в ней до княжьего терема добраться? Да ведь не забава привела её в Зареборье – беда. И не в бору средь зверья немого – дорогу и спросить можно. И пошла через мост к открытым городским воротам. А за воротами – посады да огороды, улицы деревом мощеные, лавки да мастеровые.

- Добрый человек, мне б до княжьего двора, - обратилась Стояна к встречному прохожему.

- Туда ступай, - махнул тот рукой вверх по улице.

Стояна направилась туда, куда указал прохожий. Разговоры и переклики, пёсий лай и ребячья визготня, стук топоров, перезвон железа – городской шум и суета сбивали с мысли.

Наконец показался детинец. Ворота открыты, у ворот – стража. Увидя княжеский двор, заторопилась Стояна, прибавила шагу, нащупывая запрятанный на груди княжий знак, дабы показать его, коли не пустят по слову.Будучи совсем близко от ворот, вдруг расслышала в общем шуме другие – тревожные и опасные - звуки.

С гиканьем и свистом по улице к воротам мчался отряд в десяток всадников. Стояна метнулась в сторону, проскочив едва не под самыми копытами. Всадник, дорогу которому пересекла Стояна, натянул поводья и лошадь, сердито храпя, поднялась на дыбы, едва не скинув седока. Увидя над собой оскаленную лошадиную морду и занесенные копыта, Стояна вскрикнула, вжавшись в бревенчатую ограду и заслонившись руками.

- А ну! – замахнулся всадник на Стояну плетью. – Ослеп, скаженный?

- Годи, - перехватил его руку другой наездник – молодой, с веселыми синими глазами, в богато расшитой рубахе, препоясанной кожаным поясом с серебряными бляхами. – Совсем напугал мальца. Он и так едва жив.

Осаживая беспокойно гарцующего коня и окинув внимательным взглядом потрёпанный наряд Стояны, молодец усмехнулся в льняные усы.

- Тут тебе не бор, ухо держи востро.